Александр Гамов - Непарадные портреты

— Чем теперь, после больницы, собираетесь заниматься?

— Мне бы только сняться! Возраст героини меня не пугает — хоть старенькую бы сыграла, все равно это интересно. Соскучилась по работе. Очень соскучилась!

«А на Пасху будем христосоваться»

Интервью это готовилось накануне Пасхи, поэтому мы спросили у Нонны Викторовны:

— Как отпразднуете Пасху?

— Как в детстве... Мама у нас в деревне была такая коммунистка, что куда там чего! А яйца на Пасху красили. Мама придет, а мы — детвора, нас же шестеро: «Ой, да это Нюрка, соседка, принесла!» А мама: «Сколько раз ей говорила — не крась яйца, я — коммунистка!» Меня так смех брал...

Кулич мы уже купили — Наташа сходит в церковь, освятит... Яиц немножечко покрасим — наверное, луковой шелухой. А на Пасху будем христосоваться.

Молодежь наша сейчас тянется к церкви. И пускай тянется. Плохого там ничего не найдут, только хорошее. А «Комсомолке» и читателям, которые меня вместе с вашей газетой так поддерживают, я желаю нежности в отношении к религии божественной. Нежности и доверия. Все зависит от Неба и от веры.

«Комсомольская правда», 26 апреля 2008 г.

7. «На экране я мало целовалась»

Мы много раз говорили с Нонной Викторовной о несыгранных ролях, о неосуществленных мечтах и желаниях актрисы. В газетные интервью входило далеко не все, что она рассказывала, о чем размышляла вслух. Многое оставалось на магнитофонных пленках, в расшифровках, записках. Вот несколько таких фрагментов...

«Я не заводила романы с женатыми мужчинами»

— Вы снимались с такими партнерами, как Рыбников, Ульянов... Зрители вас не соединяли в любовную пару? На встречах задавали вопросы по этому поводу?

— Задавали. Я отвечала правду: что Рыбников очень любит свою жену Аллу Ларионову и что он ее любил со студенческой скамьи, что у них очень хорошая семья.

— А выпивка характерна для артистической среды?

— Да это вся страна выпивала. Мы все равны — такой же процентаж пьющих и непьющих. Уверяю вас, что пьяниц одинаковое количество.

— То есть это еще один миф — о повальном пьянстве среди артистов?

— Да.

— А у народа представление — пьют и крутят романы.

— Это трудно объяснить, но, играя искренне, актеры почти всегда балансируют на грани влюбленности друг в друга. Почти всегда. Это очень близко ко греху. Но закончилась съемка — и до свидания. А бывает такая сила накала чувств, как сейчас у Домогарова и Марины Александровой, — приводит к невозможности не жить вместе.

— И как не поверить в роман артистов, если видишь в фильме, например, как Ульянов смотрит в кадре на Мордюкову...

— Ну, и приходилось разъяснять, что у него жена — актриса Алла Парфаньяк. В юности он был влюблен в Дину Дурбин. А встретил Аллу — очень красива была и смахивала на Дину — и забыл про Америку.

— У вас в фильмах мало сцен близких контактов с партнером — объятий, поцелуев...

— Это было немодно. Это было стыдно, неинтересно, не заведено. Никогда. Я себе и представить не могла... И не предлагалось такое. В картине «Отчий дом» снималась с Валькой Зубковым, и вот они (герои. — Авт.) должны были поцеловаться. И вот он ее тянет, тянет к себе — и вот уже губы к губам — и все, камера поехала. А мы и не приучены были, не претендовали.

— А если бы режиссер потребовал? Сейчас актрисы раскрепощенные...

— Я бы не поцеловалась с актером. Здесь (на съемочной площадке. — Авт.) сто человек народу, и при них... Поцелуй — это интимная вещь.

— А вы сами — как в школе мы влюбляемся в учителя — влюблялись в режиссеров?

— Было, было, все это было, но разум-то есть! Мы же понимаем, что есть дети, жена, да и зачем это? Близкие отношения? А дальше что?

«Бондарчук сам подбирал мне костюм...»

Вот снималась в картине Бондарчука «Они сражались за Родину»... Я приехала, а у меня заблудился администратор — в Волгограде не встретил. Надо было добираться.

Подхожу к милиционеру: «А где же здесь кино снимается?» — «А вот райком партии, вы пойдите, там дежурный, он в курсе всех дел». Прихожу: «Как добраться?» — «Туда 69-й автобус идет... Нет, я сейчас машину дам! Доедете до “кукурузника”» (так называют самолет Ан-2. — Авт.).

...Летим. Начинаем приземляться. А там дед какой-то с флажком по ромашкам ходит и дает сигнал, куда самолету посадку делать...

— Успели вовремя?

— Да. Бондарчук — за руку меня, в костюмерную. Костюм подбирал, сам надевал, сам снимал с меня — одну кофту, другую — рад, что я приехала...

— ...Как реагировали на ваши работы в кино коллеги-актеры?

— Если картина вышла хорошая и я хорошо сыграла, многие делали вид, что они кино не видели. Вот так и реагировали: «Прилетаю. Шубу вешаю. Думаю: что это за знакомый тембр голоса? Смотрю — уже финал...» Ну брешет, просто нагло. И чем громче фильм, чем лучше я сыграла, тем чаще говорили, что не видели. Зависть...

Еще о Шукшине и Штирлице

— ...Вася Шукшин был такой характерный. Пел русские песни — головой мотал...

А отношения у нас складывались — как пинг-понг: он мне слово — я ему второе. Друг дружку понимали — один и тот же юмор, одно и то же горе... Уже вроде бы пора обняться, а мы все нет... Я замуж выходила оттого, что забеременела раньше времени: аборт там делать или что? Сначала со Славкой любили друг друга — потом по-другому пошло... Ну на разной волне мы были...

А тут любовь пришла настоящая... Рванула бы я тогда — все было бы по-другому...

Но как? Чем меньше женщина понимает своего мужа, чем труднее ей ложиться с ним в кровать, тем она больше себя виноватой чувствует, что она его не любит. Боже сохрани ему это показать! Ну и, короче говоря, не завершился ничем этот роман с Шукшиным.

Повода не давала

— Это у меня будет отдельная тема в книге, называется «Же ву зем». По-французски — «я люблю вас». Это Пьер Безухов сказал Элен. А потому по-французски, что он не любил ее. И еле выдавил: «Же ву зем».

А вот режиссер Сергей Бондарчук с удовольствием мог бы мне это сказать: он меня как актрису любил...

Я цепляю вопрос о том, как жены — я найду дозу — талантливых мужей, будучи тоже актрисами, всегда ревновали ко мне мужей. Что я обладаю этим умением вскочить на тот самый мостик, на который им слабо вскочить.

— И кто войдет в эту вашу главку?

— Кто войдет? И Скобцева, и Ларионова...

— Вы пишете о том, как они ревновали?

— Как трудно было общаться. Хотелось им угодить или добрым словом, или поставить чашку чая, или что-нибудь такое... Как правило: хороший крепкий режиссер — мы сразу понимаем друг друга, и всегда это на линии греха. Выше искусства ничего нет.

— Никита Михалков при каждом удобном случае говорит, что обожает актрису Мордюкову.