Слушая животных. История ветеринара, который продал Астон Мартин, чтобы спасать жизни - Ноэль Фицпатрик
А вот развитие собственной клиники было мне вполне по силам, конечно, если я смогу получить очередной кредит. Я хотел собрать величайшую команду клиницистов в мире — нечто вроде команды «Мстителей», только в ветеринарном мире. Клиника в Ишинге стала частью моего заветного плана по лечению животных. Я создавал ее по образу и подобию клиники Майо, созданной Чарльзом и Уильямом Майо для лечения людей в Америке. В нашем центре ортопедии и неврологии клинические исследования и разработка бионических регенеративных технологий станут неотъемлемой частью плана, и, как в клинике Майо, средства будут реинвестированы на благо пациентов и клинической команды.
Я знал; что мне понадобится настоящий герой и суперспециалист по онкологии, чтобы возглавить команду медиков во второй клинике. В мире был только один человек, который, по моему мнению, мог бы надеть плащ супергероя. За его карьерой и академическими достижениями я следил много лет. Я побывал на лекции профессора Ника Бэкона в Англии, когда он только закончил ординатуру по хирургии мелких животных в Кембридже в 2003 году. Затем я слушал его лекцию о раке в Чикаго в 2007 году. Я сразу же понял, что это тот супергерой, который мне нужен. Ник, который продолжал работать в Америке, стал, по моему мнению, одним из величайших в мире хирургов-онкологов животных-компаньонов. 22 октября 2010 года на симпозиуме в Сиэтле я подошел к нему в баре и спросил, не хочет ли он набросать свое видение идеальной онкологической клиники. Я сказал, что построю ее, если он приедет, и тогда мы изменим мир ветеринарной медицины вместе. К счастью, вскоре он принял мое предложение. После Сары Герлинг он стал вторым членом моей ветеринарной команды «Мстителей». Теперь мне нужно было только найти деньги.
Я был убежден, что, если буду упорно работать, смогу создать вторую клинику, но я ошибался. Я составил детальный бизнес-план и встретился с представителями банка в Ишинге, в лекционном зале, построенном в честь моего отца. Хотя я старался изо всех сил, банк мне отказал. Они сказали, что не видят перспективы возврата средств от лечения онкологических заболеваний и проблем мягких тканей у собак. Я ответил, что все равно осуществлю это — с их помощью или без нее. Пройдя в свой кабинет, я сел и обхватил голову руками. Я смотрел на пилу для рогов, принадлежавшую отцу, и вспоминал, как он делал то же самое, когда не мог собрать деньги на покупку Глиба. Он все же купил эту землю и вернул ее к жизни. И мне хотелось возвращать к жизни как можно больше животных. Я просто не мог потерпеть поражение!
Мой финансовый директор Дайнеке Аббинг наблюдала за моим унынием с некоторым трепетом. Она знала, что я не сверну со своего пути. Для нас этот план имел реальный смысл. Мы уже задумали вторую клинику, а за ней третью, которые были абсолютно необходимы для создания суперклиники, в рамках которой все взаимосвязанные дисциплины — ортопедия, нейрохирургия, хирургия мягких тканей, онкология и регенеративная медицина — будут дополнять друг друга. И тогда наша клиника станет одной из лучших, а то и лучшей в мире. Я не мог поверить, что финансисты не видят перспектив этой идеи и не хватаются за нее с тем же энтузиазмом, что и я. Мне все казалось совершенно очевидным и абсолютно необходимым. Я был совершенно уверен, что. если бы я был не один, а за мной стояла корпорация, деньги нашлись бы. Но я хотел служить животным, а не финансовой машине. И теперь задачей Дайнеке было помочь мне реализовать эту мечту. Ее предшественник умело управлял нашими финансами еще в Тилфорде, что позволило нам построить клинику в Ишинге, но именно Дайнеке предстояло осуществить необходимые расширения. Ей мы обязаны тем, что имеем сегодня, ценой ее стрессов и бессонных ночей, благодаря ее упорству и преданности делу. За последние десять лет ей пришлось пережить столько взлетов и падений, сколько никому из нас. Не будет преувеличением сказать, что нашей клиники в том виде, какой есть сейчас, не было бы без ее финансового гения.
Вся моя команда демонстрировала величайшую стойкость, упорство, терпение, понимание и преданность, разделяя мои устремления и работая ради их достижения вместе со мной. Им пришлось преодолеть серьезные проблемы, потому что моя мечта была грандиозной. Я ставил перед всеми большие цели в области ветеринарной медицины и защиты животных. Я вполне признаю мир материального и думаю, что если вы хороший человек, заботитесь об окружающих и платите свой долг обществу, то заслуживаете иметь все, что хотите, в материальном плане. Лично у меня есть только одна вещь, приобретенная исключительно ради удовольствия, — спортивный автомобиль «Астон Мартин вантейдж». Я любил эту машину — блестящий черный источник адреналина на колесах. Примерно через год после того, как я ее купил, в начале 2012 года, я решил нанять местного ветеринара, но банк не выдал мне кредит на его зарплату. Они не видели в этом смысла, пока я не докажу его ценность. Конечно, я не смог этого сделать. И тогда я продал «Астон Мартин» и нанял одного из лучших, самых преданных, самых трудолюбивых, самых знающих и добрых молодых ветеринаров в моей жизни. Так у нас появилась Сьюзен Мёрфи. Эта юная леди оказалась дороже тысячи спортивных автомобилей. Я очень горжусь ее достижениями и надеюсь, что она скоро станет хирургом-специалистом.
Через пару дней после неудачной встречи с банкирами я сел на поезд и направился в финансовое сердце Лондона, чтобы представить свою идею венчурным фондам. В ушах моих звучал голос отца: «Никогда не объединяйся ни с кем, кроме как для молитвы, и уж точно не в бизнесе, потому что их мотивация всегда будет отличаться от твоей». Он, конечно, был прав.
Моим мотивом было лечение рака у собак, а венчурные фонды хотели зарабатывать деньги. Понятно, что финансистам нужна прибыль, но это угнетает. Мне было очень трудно убедить кого-то взять на себя риск, чтобы профинансировать мою мечту. К тому же это отнимало много времени и вызывало стресс. Отказы разочаровывают и приводят в уныние. Я не понимал, в чем проблема. Я был уверен, что, если кто-то окажет нам финансовую поддержку, мы сможем вернуть деньги за десять лет и, что более важно, за это время принесем много
