Мария Панкова - 50 знаменитых прорицателей и ясновидящих

П. Абрахам писал: «Меня всегда удивляло, как уцелел этот замечательный артист в то кровавое время. Возможно, он был нужен кому-то из тогдашних заправил, не исключено, что на него имелись какие-то виды, а может быть, его судьба была предопределена высшими силами: не зря же, ведомый предчувствием, Вольф Григорьевич пришел на Восток».

Не установлено, оказывал ли Вольф Григорьевич частные услуги Сталину. В «околокремлевских» кругах шептались, что Мессинг был чуть ли не личным предсказателем и советником Сталина. На самом же деле они встречались лишь несколько раз. Вряд ли «кремлевскому горцу» понравилось бы, что кто-то даже в порядке психологического опыта читал его мысли… Но доподлинно известно, что после одного из закрытых сеансов еще до начала Великой Отечественной войны вождь запретил «вещать о видении» советских танков на улицах Берлина и приказал дипломатам загасить конфликт с германским посольством. Под запрет попали и частные сеансы. Но последнее практически невозможно было отследить, и Мессинг неоднократно помогал своими предсказаниями друзьям и абсолютно незнакомым людям, особенно в годы войны.

Один из эпизодов предсказания был запротоколирован сразу десятью не верящими в «эти фокусы» журналистами. Слегка возбужденный после только что окончившегося сеанса психологических опытов Мессинг попросил записать всех присутствующих, что «между 20 и 25 июня вы, Иванов (фамилия в книге изменена), получите очень крупное повышение по служебной линии. Новое назначение… У меня просьба ко всем: когда это случится, позвоните мне… Все записали? Ну вот, через несколько недель вы и выясните, прав я был или нет». 22 числа в квартире Мессинга раздалось четыре телефонных звонка, подтвердившие, что Иванова назначили главным редактором одной из крупнейших газет… «Не надо спрашивать, как мне это удалось. Скажу честно и откровенно: не знаю сам. Точно так же, как не знаю механизма телепатии. Могу сказать вот что: обычно, когда мне задают конкретный вопрос о судьбе того или иного человека, о том, случится или нет то или иное событие, я должен упрямо думать, спрашивать себя: случится или не случится?.. И через некоторое время возникает убежденность: да, случится… или: нет, не случится…»

Татьяна Лунгина, работавшая в Институте сердечно-сосудистой хирургии Академии наук СССР им. Бакулева, много лет была дружна с Мессингом. В ее статье, посвященной памяти телепата и предсказателя, есть строки: «Пишу я об этом потому, что в стенах института витал “дух Мессинга”. Незримо он был причастен к правильной постановке диагнозов и к исходу заболеваний нескольких высокопоставленных пациентов.

Придя однажды на работу, я узнала, что ночью в институт поступил тяжелобольной, ради которого на консилиум собрались все медицинские светила. У главного подъезда стояли черные лимузины, сопровождавшие карету “скорой помощи”, на которой прибыл наш пациент. Им оказался генерал-полковник Жуковский, командующий военно-воздушными силами Белорусского военного округа, давний приятель Мессинга. У него констатировали обширный инфаркт с образовавшимися отверстиями в сердечной перегородке. Излечение подобного недуга оперативным путем еще ни разу до этого не было осуществлено.

Оперировать такого важного больного имел право только сам директор института, профессор Бураковский. Он высказал предположение, что операция лишь ускорит конец. Но и ничего не предпринимать было роковой потерей времени. Только после приказа «сверху» Бураковский смог принять окончательное решение.

И тут позвонил Мессинг:

– Тайбеле (так звал меня только Мессинг), – передай своему шефу, пусть немедленно приступает к операции. Это мой друг, и я советую не терять времени – ни секунды!

Я рассказываю о колебаниях Бураковского, но Мессинг перебивает меня:

– Все закончится благополучно, заживет как на собаке. А твой шеф будет представлен к награде. Так ему и скажи.

Не видя иного решения, Бураковский согласился на операцию, рассчитывая только на чудо.

Прошли первые критические дни, и вот уже Жуковского переводят в клинику им. Бурденко на долечивание – опасность миновала. А Бураковскому присвоили звание члена-корреспондента Академии медицинских наук СССР и вручили орден за удачно проведенную операцию.

Когда я позже спросила Вольфа Григорьевича, шел ли он на риск с генералом Жуковским, советуя немедленную операцию, то Мессинг ответил: “Я об этом даже не думал. Просто в сознании возникла цепочка: “операция – Жуковский – жизнь…” и все».

После сталинских проверок Вольф Григорьевич начал работать от филармонии. Он числился «артистом эстрады», но таковым себя не считал: «Артист ведь готовится к выступлению. Он вникает в роль, изучает ее. Он точно знает, что будет делать и говорить. Я же не предпринимаю ничего, пока не встречусь с аудиторией. Я не имею ни малейшего представления о том, какие темы будут обсуждаться, какие задачи поставят передо мной зрители, и поэтому не могу подготовиться к их выполнению. Просто я должен настроиться на нужную психическую волну, несущуюся со скоростью света».

Слава Мессинга продолжала расти. Поэт Роберт Рождественский посвятил ему такие строки:

Едет Вольф Мессинг,Спокойствием лучась,Шахтерские подземные,Подспудные мыслиНачнет он, будто семечки,Щелкать сейчас.

Психологические опыты Мессинга собирали огромные аудитории по всему Союзу. Вольф Григорьевич демонстрировал свою феноменальную память, проводя в уме сложные вычисления: извлекал квадратные и кубические корни из семизначных цифр, перечислял все цифры, фигурирующие в опыте; за считанные секунды прочитывал и запоминал целые страницы. Но чаще всего выполнял задания, которые зрители давали ему мысленно. Например, снять очки с носа дамы, сидящей на шестом месте тринадцатого ряда, отнести их на сцену и положить в стакан обязательно правым стеклом вниз. Подобные задания Мессинг успешно выполнял, не пользуясь наводящими вопросами или подсказками ассистентов.

Этот телепатический феномен неоднократно проверялся специалистами. Как правило, Вольф Григорьевич просил какого-либо зрителя сконцентрировать свои мысли на задании, которое он должен выполнить. Инструкции записывались, и их отдавали в запечатанном конверте доверенному лицу, выбранному предварительно комиссией врачей. Затем, не прикасаясь к врачу, который концентрировал свои мысли на указаниях для телепата, Мессинг спускался в зрительный зал, как будто ведомый внутренним радаром. Он утверждал, что чужие мысли воспринимает в форме образов – видит место и действия, которые должен был совершить. Всегда подчеркивал, что в чтении чужих мыслей нет ничего сверхъестественного. «Телепатия – это лишь использование законов природы. Вначале я вхожу в состояние релакса, благодаря чему ощущаю прилив энергии и повышенную восприимчивость. Потом все просто. Могу воспринять любые мысли. Если прикасаюсь к человеку, который посылает мысль-приказ, мне легче сконцентрироваться на передаче и выделить ее из всех других шумов, которые слышу. Однако непосредственный контакт совсем не обязателен». По словам Мессинга, ясность передачи зависит от умения человека, посылающего мысль, сконцентрироваться. Он утверждал, что легче всего читать мысли глухонемых – быть может, потому, что они мыслят более образно, чем другие люди.