Владимир Колганов - Булгаков и «Маргарита», или История несчастной любви «Мастера»

И в завершение этого «нелирического» отступления вновь приведу слова Бердяева:

«Права человека предполагают обязанность уважать эти права. В осуществлении прав человека самое важное не собственные правовые притязания, а уважение к правам другого, почитание в каждом человеческого образа, т. е. обязанности человека к человеку… Обязанности человека глубже прав человека, они и обосновывают права человека. Право вытекает из обязанности».

Но вот какой возникает у меня вопрос: какая же это будет свобода, если сплошь обязанности?

Одной из таких обязанностей может стать самоцензура — учет журналистом или литератором не только правовых, но и этических норм, а также интересов государства. Но что поделаешь, если самоцензура нынче не в цене, ну а позиция пишущих и громогласно говорящих не удовлетворяет нуждам большинства людей? Тогда приходится выбирать — либо ограничение свобод, либо плевать на все, и пусть сограждане живут по принципу: если не нравится, тогда переключи канал. Вот и переключаем по возможности…

Кстати, не только Николай Лонгинов к цензуре приобщился. Но если он, по сути, исполнял роль послушного цепного пса, то Александр Головнин, находясь в должности министра, пытался реформировать цензуру на основе самых либеральных правил: «Равенство перед законом вместо привилегий, свободу и простор вместо стеснений, гласность вместо прежней тайны». Нетрудно догадаться, что царь по-иному понимал задачи охранительного ведомства и через некоторое время управление по печати оказалось в структуре МВД.

Увы, прекрасные мечты, как правило, не выдерживают столкновения с прозой жизни. Вот либерал Александр Головнин напрасно размечтался о «свободе и просторе», а Михаил Лонгинов, всласть позабавившись похабными стишками, в итоге осознал, что нам дана только иллюзия свободы и потому рано или поздно придется выбирать, что для кого важнее — приятные грезы о подлунном рае или же реальные наслаждения в том мире, в котором мы живем.

Жил во времена правления императрицы Екатерины II еще один мечтатель. Сын помещика средней руки, грамоте обучался чуть ли не у деревенского дьячка, не знал иностранных языков, не слушал «школьных философов», был исключен из гимназии «за леность и нехождение в классы», что-то такое там писал, однако многие современники отказывали ему в писательском таланте. И вместе с тем, по словам Белинского, он «распространил изданием книг и журналов всякого рода охоту к чтению и книжную торговлю и через это создал массу читателей».

Речь здесь идет о Николае Ивановиче Новикове, подвижническая деятельность которого приходится на 70 — 80-е годы XVIII века. Им были изданы более тысячи книг по истории, педагогике, медицине, сельскому хозяйству, переводы сочинений отечественных и зарубежных писателей, масса литературы религиозного содержания. Выпускал он и газету «Московские ведомости», а кроме того, одиннадцать журналов. Вот некоторые из его журналов и привлекли особое внимание читателей, создав ему, по словам Лонгинова, репутацию «бойкого журналиста, карающего смешные и гнусные стороны современного ему общества», от взяточничества до «слепого поклонения всему французскому».

Надо заметить, что и Екатерина считала возможным для себя изредка «изъясняться» в этом жанре — ею было написано несколько комедийных пьес, высмеивающих нравы общества. Но вот характерная особенность этого высмеивания: власть поощряла только ту сатиру, которая не затрагивала основ существования самодержавия и не противоречила политическому курсу. Уже гораздо позже, когда Новиков стал владельцем типографии и популярным издателем, несшим просвещение в умы, Екатерина издала указ, которым объявляла ему, что типографии заведены для печатания полезных книг, а не сочинений, «наполненных новым расколом, для обмана и управления невеждами». А через год последовало новое распоряжение, согласно которому книги, касающиеся основ православия, печатать разрешалось лишь в духовных типографиях. Причина недовольства власти была в том, что Новиков к этому времени стал активным масоном, мартинистом, немалую долю его деятельности составляло тайное издание книг с целью популяризации масонства. А вот интересно, в чем причина такого увлечения?

По словам самого Новикова, в масонстве его привлекала главная, декларируемая масонами цель — «просвещение ума и сердца». Среди видных масонов были многие русские князья — Трубецкие, Одоевские, Долгорукие, Щербатовы… Видимо, Новиков рассчитывал на их поддержку в распространении знаний в обществе, коль скоро трудно было рассчитывать на содействие властей. В отличие от Михаила Булгакова, которому с масонами не повезло, Новиков близко сошелся с влиятельными людьми, особенно с князем Николаем Никитичем Трубецким.

Изданием сатирических журналов Новиков занимался около пяти лет. Популярности он благодаря этому добился, но в обличении нравственных уродств особого смысла он уже не видел. В сущности, Новиков был не первый и, надеюсь, не последний, кто понял — главная задача просветителя заключается не в обличении, а в «улучшении породы». Термина такого никогда не употреблял ни он, ни его последователи, однако целью просвещения должно быть только это — совершенствование нравственных основ на базе прочных и разнообразных знаний, что гарантировало бы эволюционное развитие человечества по самому приемлемому для нас пути. Я повторю, приемлемому для нас, простых людей, а не для тех, кто властвует, предпочитая видеть в нас послушных исполнителей, а то и вовсе — помощников в достижении своих корыстных целей.

История сатирика и просветителя закончилась печально — через несколько лет после того, как впал в немилость, Новиков был заключен в Шлиссельбургскую тюрьму, откуда вышел старым и больным. Однако книги, изданные им, по счастью, послужили многим людям.

Прошло около двух столетий. И вот в 1973 году звание Героя Социалистического Труда получает главный редактор сатирического киножурнала «Фитиль» Сергей Владимирович Михалков. Если кто сомневается в причине столь высокой оценки его трудов, то через пять лет последовало разъяснение — ему была присуждена Государственная премия именно за киножурнал «Фитиль».

Не устаю повторять: другие времена, другие люди. Только в кошмарном сне может привидеться, что Леонид Ильич Брежнев, уподобившись Екатерине, написал сатирическую пьеску. Или хотя бы простенький сценарий для любимого им «Фитиля», в котором бы едко высмеивались нравы продавцов в поселковом магазине — недолив, пересортица, обвес… Можно только порадоваться за Сергея Владимировича — к масонству интереса не проявлял, в просвещении умов также не был никогда замечен. Что уж теперь удивляться, если просветителя направили в тюрьму, сатирик же был обласкан и наградами, и званиями?