А Киселев - Полководцы и военачальники Великой Отечественной-2

- Жаль, погиб такой смелый летчик.

- Он жив, Филипп Сергеевич, - возразил Остряков. - Дело как было. Вылетел Рыжов на своем ЛаГГ-3 на задание. На большой высоте заметил немецкий разведчик "Хейнкель-111". Зашел ему в хвост, открыл огонь, подбил мотор. "Хейнкель", отстреливаясь, уклонялся к морю. Рыжов за ним. А боеприпасы кончились. И тут, как назло, пробоина в водяной магистрали. Мотор сдает, горячая вода жжет ноги летчика, брызги бьют по лицу. Но Рыжов не хотел упустить врага и пошел на таран, а потом вывел свой истребитель из пике и посадил его на воду. Три часа держался летчик на воде, пока его не подобрал наш катер.

- Где же он сейчас, в госпитале?

- Что вы! - воскликнул Остряков. - Летает. Разве наших удержишь на земле! Я их всех в небе узнаю. Не будет стервятникам пощады, мы их повадки еще в испанском небе раскусили.

- "Всех в небе узнаю", - повторил, улыбаясь, остряковские слова адмирал. - Орел, да и только. Не командующий авиацией, а ведущий звена. - А потом, посерьезнев, заметил: - Знаю, Николай Алексеевич, что вы рветесь в небо и частенько занимаетесь свободной охотой. Но вы, повторяю, не комэск, а командующий ВВС. Под вашим началом десятки эскадрилий, семь авиабаз. Сотни самолетов. Личной отваги тут мало, надо управлять этой махиной. Управлять с земли. Авиация флота воюет неплохо, но надо воевать лучше. По науке. Мы несем много потерь. Значит, не все повадки врага раскусили. Значит, надо совершенствовать тактику, маневр использования сил. Я о том же твержу подводникам. Вывели мы пять лодок на отведенные им позиции на западе театра, а результатов солидных пока нет. Понимаю, румынский королевский флот побаивается нас, немецких военно-морских сил пока немного. Да и минная опасность дает о себе знать. Но, видимо, и в тактике наших подводников есть просчеты, надо свести их к минимуму. И вас прошу о том же - совершенствуйте тактику нашей авиации.

Октябрьского весьма заботило, что позиционный метод использования подводных лодок пока не приносил желаемого эффекта. Он поручил отделу подводного плавания во главе с капитаном I ранга А. В. Крестовским, комбригам контр-адмиралу П. И. Болтунову и капитану I ранга М. Г. Соловьеву вместе с командирами кораблей проанализировать результаты первых боевых походов и разработать новые тактические приемы. Подводные лодки стали крейсировать в ограниченных районах, атаковывать цели не одиночными торпедами, а залпом, искуснее учитывать гидрометеорологические и оперативно-тактические особенности морского театра. Дело пошло на лад.

Запомнилась Октябрьскому крупная победа подводной лодки Щ-211 под командованием капитан-лейтенанта А. Д. Девятко. Запомнилась не только потому, что была первой победой черноморских подводников в войне, но и потому, что сочеталась с выполнением задачи особого назначения. Спустя четверть века, принимая почетный болгарский орден с мечами, адмирал Октябрьский снова пережил те памятные августовские дни сорок первого года, когда в глубочайшей тайне готовил он эту операцию.

Перед заходом солнца 7 августа 1941 года из Севастополя вышла подводная лодка. Товарищи по оружию проводили ее экипаж в обычный боевой поход. И никто из них не знал, что уже в море к кораблю подошел катер, и с него в отсеки спустилось четырнадцать человек. Это были болгарские революционеры во главе с коммунистом, участником боев в Испании Цветко Радойновым. Патриотам предстояло включиться в борьбу своего народа с фашизмом.

Трое суток подводная лодка шла в штормовом море к болгарскому берегу. Шла, уклоняясь от встреч с вражескими кораблями, шла через минные заграждения и дозорные рубежи. Темной ночью капитан-лейтенант Девятко приказал всплывать. В считанные минуты от борта подводной лодки к берегу отошли пять надувных шлюпок. Высадка десанта особого назначения прошла незаметно для врага.

А спустя четыре дня Щ-211 атаковала два вражеских транспорта. Один из них - это был "Пелес" - сразу пошел ко дну, а другой выбросился на отмель.

И второй боевой поход Щ-211 увенчался крупной победой. Итальянские танкеры шли к Босфору в охранении двух миноносцев, шести катеров и пяти самолетов. Капитан-лейтенант Девятко ухитрился незаметно пристроиться в кильватер к строю вражеских катеров, идущих впереди миноносцев и танкеров, а затем атаковал конвой. Танкер "Суперга" водоизмещением в шесть тысяч тонн разломился от взрыва торпед пополам и затонул.

Командующий флотом сердечно поздравил подводников с первыми победами.

- Добрый пример, - сказал он капитан-лейтенанту Девятко. - На учениях перед войной я наградил тебя за меткую стрельбу золотыми часами. Ты оправдал репутацию мастера торпедных а гак в бою. Представляю тебя к ордену Красного Знамени. Как говорится, лиха беда начало.

Так оно и было. Черноморские подводники только за первый период войны потопили свыше двадцати вражеских транспортов и кораблей. Они нанесли нефтяной артерии стран гитлеровской оси ощутимый урон. Гросс-адмирал Редер осенью 1941 года докладывал фюреру о критическом положении с нефтью: "Румынский экспорт к нам и в Италию прекратился полностью". Почувствовала дефицит горючего и армия Роммеля в Африке. Вот даже где проявились результаты принципа "длинной руки", по которому, как любил выражаться адмирал Октябрьский, должен действовать флот.

Черноморскими твердынями вошли в историю войны города и военно-морские базы, в организации обороны и освобождении которых активную руководящую роль играл адмирал Филипп Сергеевич Октябрьский. Четыре из них - Одесса, Севастополь, Новороссийск и Керчь - стали городами-героями, и на их знаменах сияет теперь Золотая Звезда.

По канонам военно-морского искусства флот обычно отвечает за оборону портов и баз с моря. Но конкретный анализ военно-стратегической обстановки на южном крыле советско-германского фронта в июле 1941 года показывал, что над Одессой нависла угроза захвата врагом именно со стороны суши. Против частей Приморской армии, с тяжелыми боями отходивших к Одессе, действовала крупнейшая группировка фашистских войск. Она имела многократное превосходство над нашими войсками и в людях, и в танках, и в самолетах. И тем не менее Одессу - крупнейший порт и центр индустрии - можно и нужно было отстаивать до последней возможности.

Эту мысль Октябрьский высказал на Военном совете флота, об этом говорил с прилетевшим в Севастополь начальником Главного политуправления ВМФ И. В. Роговым.

27 июля 1941 года командующий флотом направил телеграмму командиру Одесской военно-морской базы контр-адмиралу Г. В. Жукову. Суть телеграммы четкая и конкретная: немедленно приступить к созданию сухопутной обороны, организовать круглосуточную работу; использовать все силы и средства, вооружение, в том числе мины; в Севастополь отправить только то, что не нужно для обороны; приступить к тренировке береговых батарей для стрельбы по сухопутному противнику.