Гильдебрандт-Арбенина Николаевна - «Девочка, катящая серсо...»

Я никогда не говорила (что хвалю в себе) ничего вредного для Ани; я держала в секрете ее секреты. Ей многое могло бы повредить. Но коварная подружка сочиняла про меня некоторые вещи навыворот; думаю, Гумилёв не верил ей, когда я объясняла. (Но это пустяки.)

125

Я думаю, он чего-то не сказал, как джентльмен. То же самое скажу про Юру, очень тактичного в разговорах о Гумилёве.

126

Вспоминаю, Гумилёв предлагал мне пойти с ним на панихиду по Лермонтову (?). Я не могла — он тогда взял Одоевцеву. В ее мемуарах — очень молитвенное настроение Гумилёва [См.: Одоевцева И. На берегах Невы. С. 106–108.].

127

Он мне сказал, что нужны были деньги для Бежецка, и он продал картину. Потом заменит ее в этой раме.

128

Это было похоже на сцену из «Красной лилии» [Роман А. Франса (1894).], которую я читала потом. «Только не этот! Только не этот!».

129

Это я говорю теперь. Тогда мне в голову бы не пришло, что можно меня бить.

130

Разве можно было поверить, что веселая встреча в мае 1916 г. да окончится таким бесстыдным разрывом в эту новогоднюю ночь? Что меня можно будет увести, как глупую сучку, как женщину, бросающую свой народ, свой полк, свою веру?..

Кузмин (потом я узнала) уговаривал Юру: «Что вы делаете!!» Он жалел меня. «Она хорошая молодая девушка. Это вам не Надина Ауслендер, не Татьяна Шенфельдт. Она собирается выходить за Гумилёва». «Она его не любит» (?..). «Вы же не можете на ней жениться. Что вы делаете?»

А я… выпустила из рук — на волю ко всем четырем ветрам — на охоту за другими девушками, на тюрьму, на смерть — своего Гумилёва.

131

Конечно, в моем «побеге» было и что-то веселое, и легкое. И увлечение Юрочкой. Вначале я не так понимала — чем все это может кончиться?..

132

Вероятно, ужас был у меня только после того, как я увидела лицо Гумилёва.

133

Тут было не до стихов, не до ревности или кокетства. Как будто я была виновна в физической жестокости, когда безжалостно избивали негров. Я не понимаю, как это могло случиться.

134

У Одоевцевой какие-то другие слова и у Кузмина (не те, слащавые), — и не «женщина» — он не читал моралей.

135

Тут я видела — прямо у ног между нами, так близко — бездонную щель, непроходимую черту… Ведь я не могла сказать: «Коля, я никогда не смеюсь над вами. Я была рада, что задели Одоевцеву». Он бы сказал: — «Дорогая, здесь не место. Идем ко мне»… Но для этого был конец.

136

Большей глупости нельзя было и придумать! Я не видела никакой разницы с собою.

137

Его мать не верила в расстрел, и мне говорили, что она думала, что он скрылся на Мадагаскаре. Я вспоминала… через 7 лет, а уже после войны разглядывала план и гравюры — виды Мадагаскара.

138

Петр Сторицын, сплетник.

139

54 года назад, а я помню, как живое почти, и больно, и очень стыдно.

140

В жизни все так течет, и многое «отбрасывается» из чувств и почти забывается в своем течении… но, сколько ни живи, остается во мне какая-то подземная, подводная память — и неистребимая верность (у меня, неверной!) памяти этого, неверного, человека.

141

Значит, выходит, я виновата в этой трагедии?.. Еще сказала: «Вы бы уехали за границу, как Ходасевич с Берберовой, и ты могла в Париже стать m-me Рекамье, как ты мечтала». (Я не думаю, что он мог бы поступить, как Ходасевич, бросить детей. И разве могла бы я?.. пожалуй, нет.)

Я не думала о разводе, не делала ничего, будто и не хотела. Я всегда полагалась на судьбу. А нужна была мне любовь (и стихи), а не брак с «готовкой».

Я не была (думаю теперь) совсем такой, какой была ему нужна для брака, и даже такая в «то время». Многого я не собиралась менять в себе. И, правда, нужна была с его стороны только любовь ко мне, если он собирался разводиться и жениться.

А иногда я думала, что он страдал от самолюбия! А отчасти был рад «освободиться». Влюбляйся в кого хочешь. Ведь у него был какой-то долг передо мной. Аня его не стесняла больше.

142

И Аня, и Леночка умерли во время блокады. У Лёвы я не спросила ничего о них обеих.

143

Фанты (фр.).

144

Задумчивая принцесса (фр.).

145

Записано М. В. Толмачевым.

146

Ад (итал.).

147

Зачеркнуто.

148

«Женщина моих грез» (1944) — «трофейный» немецкий фильм Георга Якоби с Марикой Рокк (Рёкк), любимой актрисой Гитлера, в главной роли; в советском прокате — «Девушка моей мечты». — Прим. Н. П.

149

При составлении комментариев к указателю преимущество отдавалось лицам, связанным с О. Н. Гильдебрандт или ее близкими. В отношении более известных фигур пояснения даны в случаях, когда этого требует контекст. Имена Николая Степановича Гумилёва (1886–1921), Михаила Алексеевича Кузмина (1872–1936) и Юрия Ивановича Юркуна (1895–1938) в указатель не включены как встречающиеся постоянно. Не вошли в указатель также имена авторов вступительных статей и примечаний. — Прим. Н. П.

Комментарии

1

Драма П. Кальдерона «Стойкий принц» была поставлена в Петрограде в Александрийском театре в 1915 году (реж. В. Э. Мейерхольд, художник А. Я. Головин).

2

Возможно, Христофор Аладжалов, отец театрального художника М. X. Аладжалова.

3

Комета — предположительно актриса и певица Е. С. Сандунова, жена актера С. Н. Сандунова, с которым они позже разошлись.

4

Речь идет об эпизоде из повести Лидии Чарской «Люда Влассовская» (1906), где героиня встречает императора.

5