Река жизни - Томас Сюгру
Таков был образец. В него редко вносились какие-либо изменения. Эдгар расстегивал воротник, манжеты, развязывал шнурки на ботинках, снимал ремень, ложился и через несколько минут засыпал. Проснувшись, он обычно хорошо себя чувствовал, но бывал голоден, хотя и не слишком. Он с удовольствием выпивал стакан молока и закусывал печеньем, чтобы избавиться от ощущения пустоты в желудке.
Иногда, отложив в сторону записанные имя и адрес человека, для которого проводилось “чтение”, Эдгар делал краткие пометки: “здесь хорошее место”, “там стоит высокое дерево”, “сейчас хозяина нет дома, но он должен скоро вернуться, надо подождать”, “он только что прочел письмо и сейчас смотрит на часы”, “мы недавно получили письмо с тем же адресом, там два Джордана, какой из них нам нужен?”, “она здесь у подъезда, и она почти что инвалид”. В “чтениях жизни” он всегда удалялся в предысторию, во времена, предшествовавшие году рождения. Бывало, что он комментировал эти даты вслух: “29, 28, 27, 26 -здесь есть изменения, 25, 24, 23 – несчастный случай, тяжелое повреждение, 22, 21…”
Эти подробности подтверждались адресатами “чтений”, большинство из которых на побережье никогда не приезжало. В результате Хью Линн смог установить точное количество случаев для нового исследования. Оно называлось “100 случаев ясновидения”.
Следует отметить также отношение к “чтениям” остальных участников – Гертруды, Глэдис и других присутствующих, от чего зависела относительная ясность и совершенство самих “чтений”. Стало очевидно, что для их успеха особенно важны два фактора – искреннее желание пациента, получить помощь и не менее искреннее желание Эдгара такую помощь оказать. Для Гертруды идеальным считалось спокойное поведение во время сеанса, доброжелательность и восприимчивость.
Другая группа исследователей из числа местных жителей занялась изучением серии “чтений” о железах внутренней секреции с философской и метафизической точек зрения. Помимо всего прочего, они обнаружили до сих пор не известную науке железу – лайдин. Она располагалась над местом вхождения всех жизненных сил в организм. По крайней мере информация, полученная во время “чтений”, свидетельствовала именно об этом.
Так они оказались в ловушке. За пределами Ассоциации результаты исследований ничего не значили. Они могли рассчитывать только на тех, кто поверил в “чтения”.
Хью Линн часто слышал от врачей, профессоров, психологов и ученых возгласы и упреки такого рода: “Пусть ваши записи у вас и остаются. Они не прошли никакой проверки”. Хью Линн понимал, что наблюдения многих врачей, профессоров медицины, психологов и ученых тоже остаются известными только им самим, однако имелось и существенное различие. Психические феномены по-прежнему вызывали подозрение. Считалось, что медиумы не честнее уголовников и за ними нужен глаз да глаз.
Одно из “чтений” было проведено для выявления наилучшего метода научного наблюдения за психическими явлениями. В полученной информации сообщалось, что если какой-нибудь ученый приедет на побережье и будет изо дня в день наблюдать за диагностированием, читать отправляемую и поступающую корреспонденцию, проверять ее вместе с пациентами и врачами, то дело пойдет на лад. “Правда,- говорилось там,- этот человек не сможет убедить остальных. Ибо в чем коренной порок современного мира? Человек забыл о Боге. Он помнит лишь о себе. Итак, если вы хотите что-либо доказать другим, то прежде всего сами живите так, чтобы ваша жизнь стала примером, подтверждением Божьей истины и Божьего закона”.
Хью Линн был растерян. Он не знал, что ему делать. Он мечтал обратиться к ученым, особенно к психологам, но в то же время понимал, что это крепкие орешки и расколоть их будет трудно.
– Не трогай ты их,- посоветовал ему Эдгар.- Знаешь, чем больше времени я провожу тут на пирсе и ловлю рыбу в озере, тем чаще мне приходит в голову мысль о том, что если мы отправимся к ученым, то с нами произойдет то же, что и с этой рыбешкой. Мы заглотнем их наживку, и все вроде бы будет выглядеть вполне достойно, а они уж подцепят нас на крючок. У нас и в своих водах пищи хватит. Лучше нам здесь и оставаться.
Однажды Хью Линн пришел к нему на пирс с большой, по виду очень старой и потрепанной книгой.
– Может быть, вот это поможет нам в разговоре с учеными,- сказал он,- я уже давно искал эту книгу. Кто-то сказал мне о ней. Это биография человека, жившего здесь, в нашей стране. Он делал то же, что и ты, менее ста лет тому назад.
Эдгар отложил в сторону удочку и взял книгу. На обложке было написано: “Основы природы, ее Божественные откровения и голос к человечеству. Записано все, что случилось с Эндрю Джексоном Дэвисом, пророком и ясновидящим из Покипси. Опубликовано С. С. Лайоном и У. Фишбоу. Нью-Йорк: для продажи оптом и в розницу. Дж. С. Гедфилд. Клинтон-Холл. 1847 год”.
Глава 21
Эндрю Джексон Дэвис родился в Блумингтоне в округе Ориндж, штат Нью-Йорк, 11 августа 1826 года в семье сапожника. Его мать умерла, когда он был еще совсем юным. Впоследствии он писал о ней как “об одном из тех нежных созданий, которые проявляют себя при соприкосновении со слабостью и горем и для которых помощь страждущим является истинным счастьем”. Семья жила бедно, родители нуждались и не могли дать сыну образование. Он проучился в школе всего пять месяцев. Работать ему пришлось с раннего детства, на лето он несколько раз нанимался пастухом к мистеру У.У. Вудворту из Гайд-парка. В то время они жили в Гайд-парке.
В сентябре 1838 года отец и сын – матери уже не было в живых – перебрались в Покипси, где мистер Дэвис открыл сапожную мастерскую, а Эндрю стал ему помогать. В 1841 году Эндрю поступил на работу к мистеру Айре Армстронгу, который позднее сообщил нужные сведения составителю книги Дэвиса Уильяму Фишбоу:
“Мне понадобился мальчишка, немного знакомый с сапожным делом, и я нанял его на две недели. Он оказался очень смышленым и так мне понравился, что с разрешения его
