Варвара Самсонова - Дочь Сталина

Жениховский период у Вэса и сейчас длился не слишком долго. Всего через три недели после приезда Светланы в коммуну они поженились.

Вероятно, Ольга Райт не скрывала своего торжества, подоплеку которого Светлана увидела позже. Сначала она полагала, что Ольге Ивановне просто льстит роль устроительницы чужих судеб. Но все было несколько иначе.

На свадьбу съехалось множество гостей. Она проходила в атмосфере всеобщего праздника. Ольга Ивановна каждому гостю с гордостью представляла Светлану, называя ее своей дочерью. В этом чувствовалась явная натяжка, которую Светлана уловила своим чутким слухом, ведь она ни внешне, ни внутренне не походила на свою погибшую тезку. А это, вероятно, от нее прежде всего и требовалось — войти в образ Светланы Райт, перенять особенности ее характера, о которых ей уже рассказали. Но Светлана старалась особенно надо всем этим не задумываться. Она просто решила, что изо всех сил будет стараться угодить своему новому мужу.

«Нас засыпали цветами, письмами, пожеланиями счастья, подарками всех видов и возможностей. Что-то было от волшебной сказки в нашей встрече. Те дни никогда не забудутся, даже если позже пришли другие чувства и другие события. Но что бы ни было позже, я не могу стереть из памяти весну 1970 года. Мне лишь хотелось знать, чувствовал ли Вэс то же, что я: но этого я не могла знать. Он оставался молчаливым, как обычно, и никогда не говорил о своих чувствах ко мне. Мне это даже нравилось.

Он казался счастливым, по крайней мере, в продолжение первых месяцев после свадьбы. И только однажды, когда нашей Ольге было уже несколько месяцев от роду и мы теплой дружеской компанией сидели в доме его друзей в Висконсине, он сказал: «Ты вернула меня к жизни. Я был мертв все эти годы».

Я поразилась. Это было много больше того, что я когда-нибудь слышала. Больше, чем я могла желать» («Далекая музыка»).

Да, это было серьезное заявление. Оно давало Светлане безусловную надежду на то, что благополучие семейное будет вечно… А между тем уже были в их жизни моменты, которые повергли ее в недоумение и страх.

Спустя несколько месяцев после свадьбы Ольга Райт позвала к себе Светлану. Вместо обычной любезно-снисходительной маски она увидела на лице Ольги Ивановны озабоченность и некоторое смущение. Светлана поняла, что ее пригласили для какого-то серьезного разговора.

Ольга Ивановна сказала, что считает своим долгом кое в чем предостеречь Светлану. Дело в том, что у Вэса есть один недостаток: он бездумно, как мальчишка, тратит деньги. В его распоряжении всегда много кредитных карточек, и он обожает всем подряд накупать подарки, за что, собственно, Вэса так и любят окружающие. Щедрость его буквально не знает границ. Он обожает дарить знакомым драгоценности, предметы искусства, одежду.

 — Сейчас у него колоссальный долг, — заявила Ольга Райт, — если он не выплатит его, ему грозит полное банкротство. Он продает свою ферму в Висконсине, которая ему дорога как память: его мать жила там, его дети и моя Светлана жили там многие годы. Мы не можем спасти его от долгов, так как это повторяется с ним опять и опять. Вам придется следить за ним, чтобы этого не повторялось!

Светлана была вынуждена выплатить долги мужа. Она искренне полагала, что обязана это сделать, и ничто на свете не могло остановить ее. Она выкупила и его ферму, старомодный сельский дом среди лесов и полей. Ее адвокаты в Нью-Йорке всячески отговаривали Светлану от решения перевести ее личный фонд в Аризону. Но она была непреклонна. После того как вклады были переведены, они с Вэсом открыли объединенный счет.

Ольга Ивановна надеялась, что брак между Светланой и Вэсом, широко освещенный в печати, заставит заказчиков вспомнить о фонде Райта, что увеличится поток клиентов фермы. Но этого не произошло. Вэс работал как каторжный. Он не смог позволить себе полноценный отпуск.

После свадьбы они со Светланой только на несколько дней смогли вырваться в Сан-Франциско. Это было чудесно. Они бродили по берегу залива, заходили в местные лавочки, с любопытством разглядывая товары, отдыхали в своей комнате в мотеле, читая газеты. Но и сюда просачивались деловые звонки, раздражавшие Светлану, и с этим ничего нельзя было поделать. Как-то она выговорила Вэсу, что ей не нравятся эти звонки, но он строго остановил ее, заявив, что работа для него прежде всего. Он настолько вошел в роль преданного члена товарищества, что она стала его второй натурой.

Да и была ли у него первая! Светлана скоро выяснила, что кроме работы и красивых вещей Вэса почти ничего не интересует. Она сама обожала посещать музеи, выставки, галереи, но Вэс усердно таскал ее по магазинам, приобретая для нее драгоценности, одежду, обувь. Он не одобрял пуританский вкус. Он хотел, чтобы его жена была шикарно одета. Правда, это и впрямь было необходимо — ведь Вэс общался исключительно с богатыми людьми…

Итак, весьма скоро Светлана пришла к выводу, что им с мужем попросту не о чем разговаривать. Вэса не интересовали литература, музыка, он не испытывал потребности создать вокруг себя аристократический круг, о чем так мечтала Светлана.

Когда у Светланы родилась дочь — 21 мая 1971 года, — она решила дать ей имя Ольга. Светлана уверяет, что сделала это в память своей бабушки Ольги Евгеньевны. Но, возможно, назвав дочь этим именем, она заодно хотела потрафить Ольге Райт.

Оправившись от родов — довольно легких для ее возраста, Светлана увидела, что и этому счастливому событию суждено сделаться частью рекламы.

Журналисты набежали в госпиталь в Сан-Рафаэле, где лежали они с новорожденной Ольгой. Вэс привел целую бригаду телевизионщиков. Он обожал быть на виду, всякая публичность ему импонировала. Ему нравилось, что незнакомые люди на улице останавливают его и приносят ему свои поздравления в связи с рождением дочери. И конечно, он пришел в восторг, когда Светлана решила окрестить дитя. По проекту Ф. А. Райта Вэс когда-то построил греческую православную церковь в Милиоки — церковь Благовещения. Алтарь был расписан другом Вэса, взявшим в модели для иконы Богоматери первую жену Питерса и его сына.

Предполагаемое крещение совпало еще с одним знаменательным событием — архиепископ всех американских греков Яковос приехал в Милиоки, чтобы заново освятить алтарь. Он и крестил Ольгу…

Трудные годы

Что же произошло потом, после блистательного и широковещательного мероприятия крещения? С чего начался процесс охлаждения Вэса к жене? На это наброшен покров тайны, и сама Светлана в своей книге «Далекая музыка» отделывается от этой щекотливой темы лишь констатацией факта, что они с Ольгой после Рождества 1971 года стали жить отдельно от Вэса в новом доме, «зарегистрированном на имя мистера и миссис В. В. Питерс».