М. Томас - Исповедь социопата. Жить, не глядя в глаза

Я нравлюсь себе. Мне нравится, что я методична, непреклонна, продуктивна, способна извлечь нечто хорошее из любой ситуации. У меня есть друзья, я ценю свою семью, я хороший товарищ по работе. Правда, иногда меня все же одолевают беспокойные мысли, что есть и какие-то упущенные мною моменты. Что это? Любовь? Человеческое взаимопонимание? Эмоциональная близость? Ощущаю ли я все это в полноте? Не являются ли мои представления лишь бледными тенями того, что чувствуют и воспринимают нормальные люди? Я выбрала свой путь, но точно ли он самый лучший?

Каковы в таком случае альтернативы? Я довольно небрежно пользовалась в книге словом эмпат, обозначая им любого несоциопата, но это неверно, так как не всякий обычный человек способен на сопереживание. Мне предлагали пользоваться словом нормальный, но это было бы еще большей ошибкой. В процентном отношении «нормальные» люди составляют в человеческом обществе меньшинство (менее 50 процентов). Иногда мне думается, что люди, говоря, что социопатов в обществе от 1 до 4 процентов, подразумевают, что 96–99 процентов нормальны и даже полностью противоположны социопатам. Возможно, думают: у социопатов способность сопереживать снижена, но остальные проявляют ее в полной мере. Может быть, считается, что если социопаты часто совершают преступления, то прочие не совершают их вовсе?

Правда в том, что существует много просто недоумков, проще говоря, козлов. Не надо быть социопатом, чтобы быть сволочью, и не всякий социопат все время ведет себя как последняя сволочь. Когда я зарегистрировала блог и начала писать о социопатии, моей целью было показать, что социопатия – вариант психологической нормы. В то время я думала, что моя главная задача – показать некоторые наши сильные стороны в более позитивном свете, доказать, что мы не так плохи, как о нас думают. Недавно мне, однако, пришло в голову вот что: настоящая проблема не в том, чтобы заставить «нормальных» людей поверить, что мы лучше, чем о нас думают. Им надо увидеть, что сами «нормальные» люди гораздо хуже, чем себя представляют. Иногда мне кажется, что большинство людей уверено, будто они и есть меньшинство «нормальных», вместо того чтобы предположить, что и они могут быть немного «того».

Некоторые люди не могут допустить даже мысли, что «нормальные» люди на самом деле составляют меньшинство населения: «Как смеют психологи вешать на всех ярлыки своих диагнозов?» Но что делать, если большинство действительно страдает теми или иными психологическими отклонениями, которые психологи могут распознать и обозначить? Неужели такая ситуация менее вероятна, чем та, при которой все люди мыслят и чувствуют одинаково, являясь, по сути, взаимозаменяемыми деталями с одинаковыми мыслями и эмоциями?

Конечно, очень удобно произвольно объявить нормой любое из возможных состояний психики. Тогда отпадает необходимость рассматривать возможность того, что вы, возможно, не настолько способны к сопереживанию, как вам кажется. Кто знает, быть может, ваша совесть не настолько надежна, как вы думаете. Может быть, вы способны на то, чего не хотите даже вообразить, или, наоборот, не можете делать массу вещей, на которые считаете себя способными. Может быть, состояние психики человека – широкий спектр и большая часть людей находится где-то ближе к его середине? Некоторые считают психопатов, самостоятельно поставивших себе диагноз, позерами, пытающимися с помощью ярлыка спрятаться от разочарований в заурядном общественном бытии. Но не честнее ли социопаты перед собой, чем те, кто говорит: «Только социопаты так поступают!»? Нельзя ли утверждать, что определенный поступок может быть одновременно характерен и для социопата, и для всякого другого человека? Или это поступок, который совершает большинство? Или, например, вы сами не поступаете так хотя бы иногда? И вы считаете, что это делает вас – или, допустим, меня – нормальными?

Я не имею намерения пересматривать определение социопатии и записывать социопатов в ряды нормальных людей и уж определенно не желаю утверждать, будто «социопаты лучше нормальных». Социопаты не сверхчеловеки. Мы явились в мир отнюдь не для того, чтобы облагодетельствовать человечество, уничтожая оковы, которые из страха терпит остальное человечество. Такое происходит нечасто и ни в коем случае не становится общим правилом. Не поймите меня превратно. Мне всегда нравились детективы про бдительность и справедливость, но я часто переживала за плохих парней. Плохой парень редко рассказывает себе истории, позволяющие морально оправдать изощренное насилие, которым он живет и дышит. Я отлично знаю, что не одной мне нравятся злодеи. Такие, как я, видят в злодеях воплощение свободы.

Видимо, именно по этой причине социопат часто выступает главным героем в произведениях искусства. Ганнибал Лектер играет Клариссой Старлинг; талантливый мошенник Том Рипли втирается в доверие к своей богатой возлюбленной Дикки и ломает ей жизнь; щеголеватый Патрик Бэйтмен шествует по горящему, залитому кровью воображаемому Нью-Йорку. Все эти герои – ходячие воплощения непомерно раздутых амбиций и разрушительной силы; все они отличаются отсутствием всяких ограничений, будь то сопереживание, чувство вины или страх. Действительно, самый долговечный герой такого рода, граф Дракула, настолько необуздан в своем злодействе, что в конце концов его образ просто растворился в тумане. Исторически диагноз социопатии был всегда сплавом самых разнообразных отвратительных черт, воплощением аномального асоциального поведения, которое и служило главным диагностическим признаком, позволявшим изолировать таких людей от общества. В готическом мифе о вампирах наличие ночных чудовищ ограничивается миром сверхъестественного. Однако в повседневной жизни современного мира диагностика социопатии стала более уклончивой.

Возможно, рассказанная мною история разочарует вас именно потому, что я не подтвердила расхожий миф. У меня за плечами нет тайных историй об убийствах животных (если не считать опоссума), во всяком случае, я не помню, чтобы я ими регулярно занималась. К неисправимым недостаткам этой книги относится также и то, что я не совершала преступлений и вообще не проявляла склонности к необъяснимому садизму. На моем сайте я встречаюсь со множеством людей, проявляющих социопатические или психопатические черты – от преступников в духе Бонни и Клайда до чувствительных подростков, старающихся постичь такие трудные понятия, как сопереживание и человеческое участие. Несмотря на разноплановость, мне все же кажется, что есть очевидное и сущностное различие социопата и среднего человека.