Николай Борисов - Иван Калита
Московский пожар стал хорошей новостью для Александра Тверского. Занятые восстановлением города москвичи не могли в полной мере выплатить свои долги Орде. Между тем сам Александр осенью 1337 года решился наконец на рискованный шаг и отправился с повинной в Орду.
Тверской князь поехал к хану, находясь в состоянии войны с великим князем Иваном Даниловичем (по выражению летописи – «не укончав с князем с великим с Иваном с Даниловичем») (25, 92). И потому, прежде чем попасть в Орду, ему пришлось сделать большой крюк, объезжая стороной земли, находившиеся под властью великого князя Владимирского. Александр предполагал (или знал), что Калита выслал заставы с приказом перехватить его на пути из Пскова в Нижнее Поволжье. Именно так в 1304 году пытался остановить на пути в Орду своего соперника Юрия Московского князь Михаил Тверской. Так и сам Александр в 1322 году захватил казну и обоз Юрия, но упустил его самого. Теперь настал черед тверского князя остерегаться вражеских засад.
«Обойдя всю землю Русскую» (то есть, очевидно, проехав через Литву и Киев), Александр Тверской явился в Орду и ударил челом хану. Тверская летопись так передает его покаянную речь: «Господине царю! Аще много зло сотворих ти, во всем есмъ пред тобою, готов есмь на смерть» (23, 48). В ответ хан ободрил князя: «Аще тако еси сотворил (то есть пришел с повинной. – Н. Б), то имаши живот получити, многы бо послы слах, не приведоша тя».
Узбек «пожаловал» князя Александра: разрешил ему вернуться в «отчину свою» – тверскую землю.
В начале 1338 года Александр Михайлович в сопровождении «сильных послов» Киндяка и Авдула вернулся в Тверь и торжественно взошел на престол своего отца. Младший брат Александра Константин, княживший в Твери в 1328 – 1337 годах, безропотно удалился в свой Клинский удел (91, 184). Впрочем, не только он, но и сам Иван Калита не посмел воспрепятствовать возвращению Александра.
Пребывание татарских «сильных послов» (то есть послов с большим отрядом сопровождения) разоряло и возмущало тверичей. От этих незваных гостей «много сотворишеться! тягости христианом» (23, 48). Отвыкнув от татарского произвола, многие бояре Александра Тверского, по свидетельству летописи, покинули своего патрона и перебрались на службу к Ивану Калите. Вероятно, так поступили и бояре прежнего тверского князя Константина Михайловича, не пожелавшие сидеть с ним в его захолустном Клинском уделе, от которого было рукой подать до московской границы. Раздоры среди тверского боярства усугублялись тем, что за десять лет жизни во Пскове и Литве князь Александр обзавелся новыми любимцами, заносившимися перед старой придворной знатью.
Калита радушно встречал перебежчиков, находил каждому достойное место в кругу своих бояр. Широкое гостеприимство было одной из основ московской политики. Ведь каждый человек мог стать той песчинкой, которая потянет чашу весов в нужную сторону...
Татарские послы пробыли в Твери все лето 1338 года. Тогда же состоялись и какие-то переговоры между Калитой и Александром Тверским. Соперники через послов обсуждали вопрос «о вотчине», но «не докончаша и мира не взяша» (22, 208). Легко догадаться, что «вотчиной своей» Александр считал не только Тверь (здесь его уже утвердил хан, с решением которого Калита спорить не мог), но и великое княжение Владимирское. В свое время великое княжение занимали отец, дед и прадед тверского князя. Среди князей того времени никто не мог с большим основанием претендовать на Владимир исходя из династических расчетов, нежели Александр.
Александр мог бы, конечно, и остановиться на достигнутом, заняться тверскими делами и не искать великого княжения Владимирского. В этом случае он, вероятно, избежал бы своей трагической участи. Однако подобное смирение было выше его меры. Он не сумел свернуть с дороги, проторенной его отцами и дедами. Историк тверского княжества В. С. Борзаковский справедливо заметил: «Виноват был Александр в том, что в последствие времени, получив прощение в Орде и вернув Тверь, поднял спор с Москвой и за то погиб сам в Орде» (50, 132).
Хан Узбек, следуя старой ордынской традиции, не спешил определять свое мнение в вопросе о великом княжении Владимирском. Орде выгодно было устроить своего рода аукцион, где побеждал тот, кто обещал заплатить наибольшую сумму. В свою очередь, Александр страстно желал получить Владимир. Дело заключалось не только в честолюбии и властолюбии: тверского князя мучили долги, расплатиться с которыми он надеялся при помощи великокняжеской владимирской казны. В «Истории» Татищева находим уникальное свидетельство на сей счет: «Бывшу же Александру Михайловичу в Немцех и Литве, тогда мнози истязаху от него многи дары и обеты, прирекаюсче ему помогати, но ничто полезно ему сотвориша. И он, отдав имения своя, живяше во странех чюжих в велием убожестве и нищете. И егда прият от хана княжение Тверское... тогда тии немцы и литовстии вельможи прошаху от него обетов. Он же, яко ведый себя неповинна и не имуща, что дати, разорено бо еще бе и княжение его, отказа им, а инех проси, да пождут до исправы» (38, 89).
Выдвинув соперника московскому великому князю, хан занял выжидательную позицию. Он с удовольствием искушенного зрителя наблюдал за тем, как разворачивалась очередная схватка русских князей.
Уразумев позицию хана, тверской князь решил действовать так, как действовали все его предшественники по борьбе за великое княжение Владимирское. Осенью 1338 года он отправил в Орду с ханским послом Авдулом своего старшего сына Федора. Тверской княжич поселился в ханской ставке в качестве одновременно и представителя своего отца, и заложника. Сопровождавшие Федора бояре должны были следить за настроениями ханского двора, мешать интригам сторонников Москвы, словом, прикрывать своего князя со стороны Орды. А в это время сам Александр Тверской готовился к войне. Он собирал вокруг себя всех недовольных возвышением Калиты, «насилованием» его воевод в зависимых от Москвы землях.
Многие приходили под знамена Александра Тверского уже потому, что сочувствовали его жизненному пути. Князь-мятежник, десять лет враждовавший с ханом; друг могущественных литовских князей и предводитель вольных псковичей; сын князя-мученика, отдавшего жизнь за веруй отечество, – кто еще из русских князей того времени мог похвастаться таким прошлым?! Несмотря на унизительное покаяние Александра Орде, многие видели в нем героя и патриота – прямую противоположность Ивану Калите, достигшему успеха благодаря беспрекословной покорности «поганым». Конечно, князю Ивану было чем ответить на упреки своих недругов, было чем гордиться как правителю всей Северо-Восточной Руси. И все же в ярком ореоле Александра Тверского тускнели скромные добродетели московского реалиста. Иван работал для будущего, а такие люди редко пользуются популярностью у современников.
