Зорге, которого мы не знали - Ганс Гельмут Кирст
— Принуждайте, если по-хорошему не получается. Это очень важно, Мияги. Мне нужны любые сведения.
— Постараюсь попробовать, — послушно обещал тот и вновь сильно закашлял. Лицо его стало серожелтым, а глаза лихорадочно блестели.
Зорге схватил Мияги за руку. Она была горячей и мокрой от пота. Рихард подумал: «Он смертельно болен, наш Мияги. Туберкулез сжирает его. Пока еще он держится, а если бы обратился к врачам, то давно был бы уже мертвецом». А потом сказал:
— Еще несколько недель, Мияги. Мы уже у цели. Но до этого надо выдержать. Сейчас мне нужно больше информации, чем за несколько прошедших лет. И вы должны ее добыть, Мияги. Несмотря ни на что.
— Сделаю все, что в моих силах, — еще раз пообещал Мияги.
Зорге отбросил гнетущие мысли, легонько похлопал помощника по плечу и бодро воскликнул:
— Выше голову, дружище! Самое трудное скоро останется позади. Тогда мы сделаем длительный перерыв, и вы уедете туда, где климат для вас более подходящий. Вы отдохнете и поправитесь. Проживете в этих райских краях столько, сколько потребуется для полного выздоровления.
Мияги улыбнулся. В его улыбке смешались далекая радость за будущее и болезненная безнадежность настоящего.
— Здесь, — проговорил он и передал Зорге кипу документов, которые достал из сумки, — сведения о ходе мобилизации японских вооруженных сил.
Зорге взял их и перелистал.
— Хорошо. Это очень важно. Стало быть, около миллиона человек. Для начальной стадии неплохо. А теперь мне нужно знать, куда пошлют этих солдат. Для вас, Мияги, на ближайшие дни это будет задачей номер один.
— Пока ясно, — сказал Мияги, пытаясь определить, что имел в виду резидент, — что лишь небольшая часть отмобилизованных войск будет отправлена в Маньчжурию.
— Это хорошо, даже очень хорошо, — отреагировал Зорге. — И показательно. Браво, Мияги! Вы многому научились, дружище! Но исходя только из предположений, я не могу сделать точный вывод. Мне нужны конкретные цифры и данные. Мне надо знать определенно, насколько увеличится численность войск в Маньчжурии.
Про себя же подумал: «Усиление войск в Маньчжурии означало бы подготовку нападения японцев на Россию».
— Теперь я понимаю, — кивнул Мияги.
— Но если отмобилизованные части не отправляются в Маньчжурию, где же они тогда? Это — следующий пункт, который вы должны прояснить, Мияги.
Тот еще раз кивнул:
— Понадобятся ли данные о запасах бензина в Японии?
Зорге посмотрел на него удивленно:
— Почему вы об этом спрашиваете? Само собой разумеется, что такие данные мне тоже нужны.
— Я подумал, — попытался объяснить свою мысль Мияги, — когда мы теперь концентрируемся на главном вопросе, это удвоит объем нашей работы...
— Приносите ваши данные о бензине. Это всегда интересно.
Зорге не посчитал необходимым даже намекнуть Мияги, что ему удалось достать довольно полные сведения по этому вопросу. А получил он их в немецком посольстве из двух источников. Тем не менее данные эти было бы неплохо перепроверить через агентов Мияги. Тогда он был бы в них абсолютно уверен. К тому же, как опытный разведчик, он никогда не упускал возможность проверить, и не один раз, надежность самих источников.
Он попрощался с Мияги, отпустив несколько шуток. На этот раз они дались ему нелегко, так как японец выглядел как труп из больничного морга. «Вот и он оказался меченым», — подумал с горечью Рихард и долго смотрел ему вслед.
Зорге сопоставлял данные последних недель. Двадцать второе июня — начало войны с Россией. Японские сухопутные войска должны были вступить в дело через восемь—десять недель. Военно-морской флот, кажется, был намерен воздержаться от операций против России. В то же время японский министр иностранных дел заверяет немецкого посла в том, что Япония не отказывается выступить на стороне Германии.
Первые оценки, обещания и планы переданы шифрограммами в Москву. И вот прошло несколько недель, в течение которых не произошло ничего существенного, если не считать вторжения японцев во французский Индокитай. Как и прежде, японское правительство заверяет правительство великогерманского рейха через немецкое посольство в Токио о своей готовности к совместным действиям, взаимной заинтересованности и симпатиях, как братьев по оружию, вежливо и с горячностью, не предпринимая, однако, ничего конкретного.
Так они и перебрасываются мячами: немецкий посол — японскому министру иностранных дел, военные атташе — своим генеральным штабам, армии — своим правительствам. Зорге чувствует себя участником игры, полагая, что сможет перехватить эти мячи и бросить их далее по своему усмотрению...
Зорге встретил Одзаки на горячих источниках Атамо. Они встретились как бы случайно во время купания. Нагие, как и все остальные, они посидели некоторое время рядом, наслаждаясь благотворным воздействием целебной воды на организм.
Затем улеглись на разостланные коврики и вытерлись досуха.
Одзаки подпер руками голову и со скучающим видом осмотрелся. На лужайке было полно людей обоего пола. Выбранное ими место находилось несколько в стороне от других. Маленькие глазки Ходзуми зорко ощупали округу. Все было спокойно. Если они будут говорить негромко, их никто не услышит.
— Ну и что? — спросил Зорге с нетерпением.
— Кажется, вы правы, — ответил Одзаки. — Японское правительство не очень-то верит в начальные успехи немцев.
— Вот видите! Понемногу японцы становятся для меня все более симпатичными. Выходит, у вас выступают не только твердолобые.
— К сожалению, — сказал Ходзуми с едва заметной иронией, — должен вас немного разочаровать, господин Зорге. Дело не только в политических взглядах, но и в недостатке материалов.
— Нехватка горючего?
— И это наряду с другим, — ответил Одзаки. — Правительство намерено спокойно разобраться в обстановке. А поскольку «Песня о нибелунгах»[28] у нас почти совсем неизвестна, вряд ли можно полагать, что Япония будет проливать кровь за интересы Германии. — Чуть помолчав, он добавил: — Если и прольет, то не за Германию.
— Стало быть, вы уверены, господин Одзаки, что в настоящее время Япония не нападет на Россию?
— В настоящее время нет. Я
