Герман Смирнов - МЕНДЕЛЕЕВ

Это столкновение, описанное А. Горьким, — один из многих эпизодов той ожесточенной экономической полемики, которую Дмитрию Ивановичу пришлось вести на протяжении всех 1890-х годов. В этой полемике ему случалось допускать промахи, за которые ему доставалось от противников, но если говорить откровенно, то Менделеев был опытным и сильным бойцом, от которого немало потерпели «непонимающие ворчуны», то есть противники промышленного развития России, склонные к «гарцеванию и ничегонеделанию», склонные «ценить «свободу», понимаемую в виде «свободного халата». Но хотя ядовитой вежливости Менделееву занимать не приходилось, главное, что делало его страшным противником, это ясность понимания самой сердцевины, самой сути дела. Он не считал для себя зазорным изменить свою точку зрения, узнав новые факты. Но если оппонент не мог выдвинуть против него доводов такого чекана, то Менделеев был неумолим и беспощаден в своих атаках. Тем более грозных, что за ними стоял опыт более чем 20-летних серьезных занятий экономическими вопросами.

С 1870-х годов Дмитрий Иванович, можно сказать, все время держал ногу в экономическом стремени, и, когда настал момент приступить к разработке таможенного тарифа, этой святая святых экономической политики любого государства, ему не понадобилось много времени, чтобы быть способным приступить к этой грандиозной задаче.

К работам по коренному пересмотру таможенного тарифа было приступлено в 1887 году по распоряжению тогдашнего министра финансов Н. Вышнеградского. Он отдал приказание, дело канцелярское закрутилось, и как из рога изобилия посыпались сводки, таблицы, отчеты, ведомости. Громадные тома этих материалов поступили в распоряжение комиссии, составленной из профессоров Технологического института, которая за два года напечатала 10 записок. При составлении этих записок комиссия вызывала для консультации крупных заводчиков, рассматривала ходатайства частных лиц и учреждений, анализировала оклады таможенных обложений в других странах. Осенью 1889 года записки и некоторые другие материалы были уже напечатаны, и в этот-то момент в поле зрения Вышнеградского попал Менделеев.

«В сентябре 1889 г., — вспоминал Дмитрий Иванович, — заехал по-товарищески к И. А. Вышнеградскому… чтобы поговорить по нефтяным делам, а он предложил мне заняться таможенным тарифом по химическим продуктам и сделал меня членом Совета торговли и мануфактур. Живо я принялся за дело, овладел им и напечатал этот доклад к рождеству». Убедившись, что рассмотрение тарифов только по химическим продуктам без связи со всеми остальными разрядами производимых товаров, по сути дела, лишено смысла, Дмитрий Иванович в своем докладе предложил общую систему распределения товаров, в которой выступала бы их взаимная связь, и составил общий тариф всех товаров, который, по его мнению, наиболее полно отвечал тогдашнему положению русской промышленности.

«Этим докладом определилось многое в дальнейшем ходе как всей моей жизни, так и в направлении обсуждении тарифа, потому что цельность плана была только тут». И действительно, синтезирующая менделеевская мысль не затерялась в многочисленных замечаниях, она счастливо миновала все подводные камни на заседаниях Таможенной комиссии и пронизала новый таможенный тариф Российской империи, начавший действовать с 1 июля 1891 года.

Считая новый тариф законоположением величайшей важности для судеб русского народа, Дмитрий Иванович настаивал на том, чтобы труды Таможенной комиссии были как можно быстрее опубликованы. Но поскольку начальство решило от публикации воздержаться, то Менделеев надумал сам издать стройное и последовательное изложение своих изысканий. В 1892 году вышел в свет его знаменитый «Толковый тариф, или исследование о развитии промышленности России в связи с ее таможенным тарифом 1891 года». Сам Дмитрий Иванович был очень увлечен этой работой. «Какой я химик, — полушутя-полусерьезно говорил он друзьям, — я политико-эконом. Что там «Основы химии», вот «Толковый тариф» — это другое дело!» И отпечаток менделеевской увлеченности сохранился даже в такой по смыслу, казалось бы, долженствующей быть сухой и скучной книге, как «Толковый тариф».

«Громаднейшая равнина России, — писал Менделеев, — на которой… нет пунктов выше тройной высоты Исаакиевского собора… назначена самою природою для единого народа… Как ни враждовали меж собою части, кто ни пробовал отхватить доли, — все же общее единство водворилось твердо и прочно, а с ним начинает слагаться и промышленность». С этого момента начинается то многовековое непрестанное борение между купечеством русским и иноземным, между изделиями русского и заграничного производства. И без того непростые перипетии этого борения осложнялись еще больше интересами фиска, то есть интересами русской казны.

Главными статьями государственного дохода в России долгое время были доходы от продажи нитей и доходы от внутренних таможен. Существование этих таможен страшно стесняло развитие русской внутренней торговли, а следовательно, и промышленности, но их закрытие угрожало казне таким резким, ничем не возместимым сокращением доходов, что цари долго не могли решиться на этот шаг. Что касается внешней торговли, то поначалу ее вовсе запрещали, полагая все иноземное ненужною роскошью и «басурманством», а потом всячески затрудняли ее, облагая все ввозимые товары без исключения высокими пошлинами.

Иван Грозный первый оценил важность торговли с заморскими странами, и, стремясь упростить ее, он не нашел ничего лучшего, как даровать иностранцам такие привилегии, которые и не снились русским купцам. В результате вся внешняя торговля России оказалась в руках иностранцев, которые даже похвалялись низвести русских до торговли одними лишь лаптями. Так дело торговое, казалось бы, сугубо частное, вдруг обернулось делом политическим, делом, требовавшим вмешательства властной руки государства. И такое вмешательство не замедлило явиться.

В 1649 году в царствование Алексея Михайловича был дан первый стройный русский таможенный тариф, не только отменивший все привилегии иностранцам, но даже предписывавший с тех из них, кто желает торговать внутри России, взыскивать сборы большие, чем с русских купцов. Что же касается пошлин, то здесь права иностранных купцов приравнивались к правам русских: на пограничных таможнях как с ввозимых, так и с вывозимых товаров взыскивалась одинаковая 4—5-процентная пошлина. Но очень скоро выяснилось, что такое обложение иностранных товаров не приносило ни больших доходов казне, ни большой пользы развитию русской торговли и промышленности. И это побуждало русские власти постепенно увеличивать пошлины на иностранные товары, чтобы оказать покровительство-протекцию русской торговле. «Так от отрицательного протекционизма, то есть от покровительства иностранцам, внешнеторговая русская политика, — писал Дмитрий Иванович, — перешла к «свободной торговле», т. е. нулевому протекционизму, или уравнению иностранных товаров с русскими и перешла затем к протекционизму положительному».