Любовь Скорик - Произведения

И наконец — грянуло! Однажды Марфа деловито порылась в своём мешке и извлекла оттуда скатанную в рулон, порядком порыжелую от возраста, некогда белую полотняную скатерть. По рассказу Марфы, это — часть её приданого, ещё от матери. Была скатерть парадной, праздничной. А так как в последние, военные, годы все праздники откладывались на потом, то хранилась она в сундуке, где и была, как обнаружилось недавно, почти подчистую съедена мышами. Марфа рассказывала это, еле сдерживая слёзы, шумно вздыхая и трагически размахивая короткими пухлыми ручками. Попереживав, она расстелила то, что осталось, на полу, взяла ножницы и, ползая на коленях, принялась выкраивать туловище будущей куклы. Мне же велела бежать за опилками. Я вмиг подхватила ведро и не побежала — полетела навстречу несмолкающему визгу пил на берегу нашей протоки.

Как ни усердствовали обжоры-мыши, а строительного материала для создания красавицы осталось ещё достаточно. Сделанная Марфой выкройка была любо-дорого смотреть, фигура новорождённой угадывалась идеальной. Заполненная же опилками, она сразу сильно похудела. Часть ширины ушла на объём, и кукла грозила выйти доходягой. Чтобы не допустить этого, мы с Марфой порешили голову ей не пришивать, а сотворить из туловища. Дело это оказалось не из лёгких. Пришлось долго и трудно затягивать петлю из крепкой нитки на месте, где мы наметили шею. Наконец верхушка туловища слегка обособилась, превратившись в голову. Правда, получилась она несоразмерно длинной, но переделывать мы уже не стали. Зато туловище, потеряв часть своей длины, сразу перестало быть таким тощим.

Ноги и руки обошлись без опилок — на их толщину хватило туго скатанных мышиных огрызков от скатерти. Глаза и нос Марфа нарисовала химическим карандашом. А губы намалевала свёклой, ею же подрумянила щёки. Явно не хватало волос, но этот недостаток скрыла повязанная косынка. Самым слабым местом бесспорно были ровные, как палки, ноги без ступней. Однако их вовсе закрыла длинная, до полу, юбка. Её сшили из пожертвованной мамой цветной занавески, которой, сколько я помню, задёргивали ведро под умывальником и которая порядком уже подгнила.

Кукла была готова. Размером она могла потягаться с той, сказочной. Правда, у неё не имелось настоящих золотистых волос и стеклянных голубых глаз. Но это были мелочи по сравнению с главным. Это была моя! собственная! кукла! Первая (как оказалось, и единственная) в жизни. Я как-то не очень верила в свершившееся чудо. Больше всего боялась проснуться и обнаружить, что всё это — лишь сладкий сон. Мне необходимо было срочное доказательство того, что эта сказка случилась со мной на самом деле.

Взрослые для этого не годились. Подхватив куклу, я бросилась к Вальке. Длинный тёмный коридор на пути к ней стал для меня поистине дорогой счастья. Моя кукла неразлучно припала ко мне. Свою лысую несуразно вытянутую голову она доверчиво приткнула мне в подбородок. А обе ручки, жалконькие, тонюсенькие, с нарисованными химическим карандашом пальчиками, закинула на моё плечо. Всем своим тощеньким тельцем кукла держала в моей груди трепещущее от радости, рвущееся на волю сердце. Она с готовностью принимала его удары, и оно у нас в тот момент было общим. Чем ближе становилась Валькина дверь, тем оглушительней и яростней был грохот в груди, висках, голове. Вот сейчас, сейчас Валька увидит, первая увидит, что у меня! есть! своя! собственная кукла!!! Вот сейчас, вот…

Я рванула на себя дверную ручку и напоролась на Валькин взгляд, на остриё боли в нём. Она давилась приступом кашля и, видно было, никак не могла сквозь него продохнуть. И жиденький чубчик на её голове, и измятый, в морщинах лоб были мокрыми от надсадного пота. Ещё сильнее заострившиеся скулы и провалившиеся щёки казались подмалёванными свекольным соком. Как у моей куклы. Её Валька увидела раньше, чем меня, и обомлела. Туман, только что клубившийся в её глазах, вмиг рассеялся. Свирепый кашель, изумлённо всхлипнув, разом выпорхнул из её груди. Сиреневые губы вдруг раздвинула давно и, казалось, навсегда покинувшая их улыбка. Валька неуверенно, но ожидающе протянула руки навстречу явившемуся чуду. Вот так, должно быть, улыбалась и простирала руки из-под стола Козетта, когда неожиданно возник перед нею таинственный незнакомец со сказочной куклой в руках. И я, вдруг ощутив себя таким же, как он, богачом и волшебником, выпустила из объятий свою куклу и переложила в руки Вальке. И даже повторила его слова: "Возьми, она твоя!"

…Вскоре наши соседи уезжали к себе домой, в какой-то неведомый мне Ярославль. До далёкой от нашего городка железной дороги их увозил грузовик, выделенный Вере на её работе. В кузове ехала сама Вера, несколько её "бродяг" и тётя Марина. В кабине, рядом с шофёром, сидели Валька и кукла. Улица у нас прямая, длинная, до самого сворота к мосту. И я долго видела, как в открытое окно машины обе они прощально машут мне.

…Так что, когда я в обиде на своё детство говорю, что у меня никогда даже куклы не было, вы не верьте мне до конца. Да была она, была! Однажды. Несколько минут. Блаженных минут, по-настоящему счастливых…

Клянусь, я ни разу не пожалела, что отдала свою куклу Вальке. Как я понимаю теперь, то был мой первый (а возможно, и единственный?) в жизни по-настоящему благородный поступок. По крайней мере, никогда больше я не ощущала себя такой сказочно богатой и безоглядно щедрой.

© Copyright: Любовь Скорик, 2009

Свидетельство о публикации № 2905120719 Рецензии Здравствуйте, Любовь! Этот рассказ мне понравился искренностью изложения и светлыми бликами, пастельностью изображения. Я перевела его на украинский язык, и вместе с Галиной Пагутяк просим Вашего согласия на то, чтобы опубликовать его на украинском сайте "Текст-контекст". Ви ведь не против?

Ирина Мадрига 09.06.2009 13:04 Добавить замечания Уважаемая Любовь! Я все же рискнула без Вашего согласия разместить перевод на украинском языке этого Вашего рассказа на своей странице в разделе "Литературные переводы". Если Вы против, дайте знать, я уберу.

Ирина Мадрига 20.08.2009 10:22 На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные — в полном списке.