Дитрих Айгнер - Франклин Рузвельт. Уинстон Черчилль

Уже тогда были предприняты попытки представить результаты выборов 1945 года как поражение консерваторов, дискредитировавших себя в глазах общества своей примиренческой политикой, а не личным поражением Уинстона Черчилля. Эти аргументы кажутся малоубедительными, так как, если правда, что народ и парламент на протяжении пяти лет как один человек поддерживали «национального лидера», что в течение пяти лет он был диктатором милостью народа и между ними не было каких-либо значительных разногласий — не так, как в 1914–1918 годах, что в адрес его лично и в адрес его как политика не раздавалось ни одного критического замечания и что он мог без усилия получить вотум доверия, причем почти без голосов «против», то что же было на другой чаше весов? Только одно: что «правление» Черчилля должно вести только к победе, но не в будущее. С победой над гитлеровской Германией закончился срок действия его мандата. Если бы он был в действительности только актером, то сейчас, находясь, несомненно, на вершине своей карьеры, окруженный ликующей и благодарной нацией, он сошел бы с политической сцены. Но и он должен был знать, что есть только один зенит, а все то, что за ним следовало, могло называться только закатом (Antiklimax).

Черчилль держался за политическую власть, основываясь на глубоком нравственном чувстве, и поэтому должен был продолжать выборную борьбу в неблагодарной, порой даже отталкивающей роли партийного политика. Понятно, что консерваторы теперь цеплялись за него, хотя он никогда не был всерьез одним из них, они понимали это и никогда до конца не доверяли ему; менее понятно, на первый взгляд, почему «великий старик», национальный лидер, вдруг отвернулся от тех, кому он раньше полностью доверял, почему теперь он старался оклеветать их самым нещадным образом. Высказывались предположения, что за всем этим стоял его друг Бивербрук, но такое объяснение кажется маловероятным. Черчилль всегда оставался верен только самому себе — и тогда, когда он снова хотел собрать нацию перед угрозой извне, и в то время, когда переносил несовременные понятия о свете и тьме на сферу внутренней политики, когда связывал свои надежды с широкими массами народа, в которых всегда видел самую надежную опору трона и власти аристократии. Война подтвердила, что британскому народу по его характеру была свойственна беззаботность, добродушное барство — качества, отличавшие в полной мере и самого Черчилля. Не исключено, что он получил их в наследство из елизаветинской эпохи. В гораздо меньшей степени они были рассудочными буржуа. Но теперь на повестку дня встали вопросы личного благополучия каждого британского гражданина в отдельности, а на них герой войны ответов не знал. Английский рабочий многому научился со времени победы Черчилля на выборах в Олдеме в 1900 году.

В следующие десять лет (1945–1955) Черчилля можно видеть в роли «хранителя нации», которую он прекрасно исполнял, не считая ее, однако, особенно интересной для себя. В 1946 году ему удалось, используя страх общества перед советскими амбициями, создать внешнеполитический консенсус с руководством лейбористской партии, целью которого было упрочение национального единства, учитывая угрозу, исходившую от советского империализма. 5 марта этого же года он выступает с речью в американском городе Фултоне, где в присутствии американского президента Трумэна впервые выдвигает идею «политики силы», основой которой должно стать замкнутое атлантическое партнерство англосаксонских государств. Уход США в новый изоляционализм и оставление ими Европы на произвол судьбы — теперь самая большая забота Черчилля. Возможно, он заигрывал тогда с идеей новой войны, поскольку США были единственной в мире державой, имевшей атомную бомбу; известно, что ему приписывались такие мысли и что ему никогда больше не удавалось получить в Англии единодушного одобрения своих внешнеполитических планов. То же самое можно сказать и о его планах, связанных с Европой. Несмотря на то, что европейские проблемы никогда не были ему особенно близки и он не занимался ими, если они не касались непосредственно Англии, он выступал за идею «европейского объединения» и «германо-французского примирения».

19 сентября 1946 года Черчилль в Цюрихе поддержал идею создания «Совета Европы» и привлечения «отдельных немецких государств» в содружество западноевропейских народов, вскоре он выступил также за перевооружение Западной Германии и ее неразрывную связь с Западом. Но как бы ни был велик его авторитет в глазах США и Западной Европы, где его личность связывалась с идеей «холодной войны», у себя на родине его популярность пошла на убыль; время, когда им восхищались, осталось позади. С большим трудом и только после второй попытки ему удалось в 1951 году потеснить лейбористов и организовать свой собственный кабинет. Ему удалось проводить прогрессивную и умеренную внутреннюю политику, чего не ожидали его политические противники. Однако внутренняя политика не была основной сферой его интересов. В области внешней политики, после того как Советский Союз стал обладателем атомной бомбы, его усилия все больше направляются на организацию конференции на высшем уровне, которая должна была определить направление действий государств, учитывая сложившийся статус-кво. Нужно отметить, что в новых послевоенных условиях существования Англии это намерение Черчилля не было осуществлено. Не имели успеха и его многократные поездки в США для установления с ними «особых отношений». Даже в вопросе о ядерном вооружении к мнению Англии не очень-то прислушивались. Англия больше не была тем партнером, который причислялся к совету сильнейших. Вопреки тому, о чем он мечтал, Европа и весь мир подчинялись не «англосаксонской мировой полицейской системе», а сверхдержавам.

После тяжелого сердечного приступа в 1941 году здоровье Черчилля значительно ухудшилось; восемь лет спустя у него был первый из шести апоплексических ударов. Ему было уже 80 лет, он все сильнее страдал от депрессий и явно терял душевные силы. 5 апреля 1955 года он под давлением молодого поколения консервативных политиков покинул свой последний государственный пост; это случилось спустя два года после вручения ему ордена Подвязки и Нобелевской премии в области литературы. В дополнение ко всем чествованиям и хвалебным речам, в которых явно не было недостатка, в 1963 году конгресс США избрал его — что было уникальным актом — Почетным гражданином США; но это был закат его жизни. Он находил утешение в знакомых стенах британского парламента, верность которому он хранил до тех пор, пока у него были физические силы. Может быть, в этих стенах, восстановленных после войны в своем прежнем виде, он находил скрытый символ того, что мировая Британская держава, перед которой Черчилль преклонялся, вышла из войны без внешних изменений? Нет, это была лишь декорация, призрак былой мощной державы. И когда «великий старик», «величайший англичанин этого столетия» закрыл глаза 24 января 1965 года, все это отошло в далекое прошлое.