Хассо Стахов - Трагедия на Неве. Шокирующая правда о блокаде Ленинграда. 1941-1944

11 февраля 1943 года советская 54-я армия докладывает: «прорвана оборонительная линия противника севернее Смердыни. Его разбитые части начали отход, оставляя при этом оружие и боеприпасы, теряя личный состав, так как имеют слабое огневое прикрытие. Примечательно, что среди захваченных на поле боя документов имеются удостоверения личности, свидетельствующие о принадлежности их владельцев к медико-санитарным и тыловым подразделениям». Относительно тыловых служб разведсведения 54-й армии соответствуют действительности. Что касается санитаров, то немцы никогда их не использовали в качестве боевого резерва.

А вот данные из боевого донесения 132-й пехотной дивизии в тот же самый день: «Правофланговая рота 132-го самокатного батальона разбита… Резервов для закрытия бреши больше не осталось. Атаки пикирующих бомбардировщиков на всем участке фронта. Пленные сообщают об очень больших людских потерях у противника от обстрела нашей артиллерии. Отдельные батальоны еще на подходе к району боевых действий потеряли свыше половины личного состава». На следующий день в журнале боевых действий дивизии появляется такая запись: «В 09.50 вражеским танкам удалось прорвать нашу линию обороны западнее отметки 38,9. Они безнаказанно действовали в тылу нашей пехоты, так как там не было тяжелых противотанковых пушек для борьбы с ними. Особенно большие потери понесла левофланговая рота 1-го батальона 437-го полка». Более трезвую оценку гибели молодых солдат редко где можно встретить.

В таких ситуациях нет ничего удивительного в том, что боевые подразделения не намерены ждать спасительных идей из вышестоящих штабов. Офицеры, вынужденные наблюдать, как танки утюжат их солдат, не хотят приносить себя в жертву ради сомнительных решений вышестоящих инстанций. Постыдный метод действий по принципу «любой ценой», в том числе когда речь идет и о человеческой жизни, становится между тем повседневной практикой из-за крайней нехватки средств подвоза и снабжения.

К этому еще добавляется недостаточное понимание ситуации в силу ограниченности мышления. И сегодня хватает функционеров, которые, получив просьбу, независимо оттого, насколько она была срочной и оправданной, санкционируют лишь половину запрашиваемого и вдвое увеличивают срок реализации этой просьбы. Недальновидность и недостаток умственных способностей выдаются за осмотрительность и богатый кругозор. Этому можно поучиться у сегодняшних управленческих и партийных структур. При отступлении солдаты часто следуют мимо забитых под самую завязку складов снабжения. И те, кто замыкают отход, не верят глазам своим, видя, как исчезают боеприпасы в огромных облаках разрывов, уничтожаются совершенно новая боевая техника, продовольственные и вещевые запасы, а также предметы повседневного спроса.

Командир истребительно-противотанкового дивизиона 132-й пехотной дивизии узнает благодаря своим хорошим связям, что около пятнадцати новых 75-мм противотанковых орудий должны вскоре разгружаться на железнодорожном вокзале в Любани. Само собой разумеется, они предназначены для других частей. Его вдруг пронизывает мысль, что этим оружием боевая группа Линдеманна могла бы сдержать смертоносный удар советских танковых бригад: 7-й гвардейской и 124-й. Эти бригады уже готовы оседлать шоссе, проходящее всего лишь в нескольких километрах от данного места и являющееся основной артерией снабжения немецкого Волховского фронта. Но только лишь командир 28-го армейского корпуса в состоянии решить этот вопрос. Им является генерал Герберт Лох, с которым мы уже знакомы по его чутью на умные идеи. Он дает свое согласие. Как только прибывают артиллерийские расчеты из других дивизий за получением новых противотанковых орудий, их тотчас вместе со всем вооружением переподчиняют 132-й пехотной дивизии. Противотанковый оборонительный рубеж удается отстоять.

Группа Линдеманна делится на небольшие маневренные боевые отряды. Раз за разом им удается отбрасывать наступающего противника, выбивая его из бывших немецких бункеров, где он уже обустроил для себя жилье. Но за этот оборонительный успех приходится платить немалую цену. Самокатные роты 121-й пехотной дивизии несут тяжелые потери. В донесении капитана Лёффельхольца из 405-го гренадерского полка этот случай описывается следующим образом: «Передовой отряд вышел в 07.40 к ручью и вступил в бой с сильным противником, оказывающим упорное сопротивление. В 08.30 противник нанес удар с востока по нашему правому флангу. Он непрерывно усиливает давление. Позиция 2-й самокатной роты прорвана в двух местах, сама она отрезана от передового отряда. Контрударом удается вновь восстановить связь с нею. В 08.45 противник атакует слева несколькими волнами и тремя танками передовые подразделения обер-лейтенанта Ениша. Рота продолжает удерживать позицию. Ениш дважды получает ранение, но остается в строю. Через некоторое время он погибает. Противник сминает остатки роты и прорывается в глубь немецкой обороны. Артиллерийский огонь усиливается. Я принимаю командование остатками 2-й роты и прекращаю отступление. Наши потери составляют не менее 50 процентов. В саперном взводе из 35 человек остались шесть бойцов. Более конкретных данных пока не имеется. Артиллерийские средства передового отряда выведены из строя. Очень напряженная ситуация с боеприпасами. Каждый солдат на счету для отражения новых рукопашных схваток. Все линии связи либо нарушены, либо их уже некому обслуживать из-за потерь». В Сводке вермахта по этому поводу говорится очень коротко: «Южнее Ладожского озера возобновились бои». Все зависит от того, как посмотреть на конкретную ситуацию.

В этой затяжной кризисной обстановке, где на так называемой передовой линии один солдат с карабином располагается на удалении 30–50 метров от другого, группе Линдеманна приходится все труднее. Поступает приказ изготовиться к быстрой переброске на кризисный участок западного фланга «Бутылочного горла». В суматохе окруженные русские нападают в тылу немецких позиций на одиночные автомобили. Вновь отмечаются случаи каннибализма в местах, где находятся раненые русские солдаты, сутками не получающие продовольствие. В конце концов фронт стабилизируется, как бы спрессовываясь. Операция по вклинению, в которой четыре советские стрелковые дивизии, три стрелковые и две танковые бригады добились успеха кровопролитными атаками против не менее кровопролитной немецкой обороны, обозначается на русских картах под условным наименованием «Тюлень», а немецкий выступ на линии фронта, как «Кошачий хвост». Заболоченная и промерзшая почва в районе боевых действий настолько завалена минами, что из-за этого большую часть погибших солдат не удается вынести с поля боя. Остальных рядами укладывают в воронках, и так как земля насквозь промерзла, просто присыпают снегом. Разведывательные дозоры и группы перехвата телефонных переговоров, проскальзывающие на нейтральную полосу, едва ли в состоянии вынести картину, которая открывается перед ними во время таяния снега.