Валерий Шамбаров - Государство и революции

Более результативно прошла операция по устранению оренбургского атамана Дутова, проживавшего в китайском городе Суйдун. Она была тщательно подготовлена, руководство осуществлял Я. Петерс, занимавший в тот момент пост представителя ВЧК в Туркестане, а также его помощники Эйхманс, Суворов и представители военной разведки Пятницкий и Давыдов. Непосредственные исполнители акции, чекисты Касымхан Чанышев и Махмуд Ходжамшаров, пробрались в штаб Дутова, оглушили его и попытались похитить, а когда заметивший неладное казак поднял тревогу, застрелили атамана и сбежали.

3. Москва - Генуя

Уже после Второй мировой войны в массовом сознании (и исторической литературе) сложился довольно нелепый стереотип постоянного антагонизма между СССР и Германией, нацизмом и коммунизмом. И в свете таких представлений, например, пакт Молотова-Риббентропа действительно выглядит диким и неожиданным шагом сталинского правительства. На самом же деле все обстояло как раз наоборот. Сотрудничество большевиков с немцами было не отклонением от правила, а постоянной тенденцией. Как было показано выше, оно началось еще в 1914 г., и как будет показано далее, фактически и не прерывалось до 1941 г.

А в начале 20-х сближение обоих государств пошло очень бурно. Ведь и Германия, и Совдепия находились в сходных условиях международной изоляции, так что их взаимная поддержка и сотрудничество были взаимовыгодны, они становились естественными партнерами. Правда, в 1920 г., когда советские полчища через Польшу рвались в Европу, самые дальновидные политики Запада предлагали срочно пересмотреть свои отношения с немцами - уменьшить наложенные репарации, отказаться от дискриминационной политики, ущемляющей их национальные интересы, смягчить позицию к вооруженным силам, то есть сделать из Германии своего союзника, способного противостоять натиску коммунизма. Но едва красные были разбиты и отброшены, как в правительствах западноевропейских держав снова возобладала элементарная мелочность и жадность - они уже не видели особых причин, почему нужно отказывать себе в ограблении немцев подчистую и в удовольствии безнаказанно возить их физиономией по столу. Чем и воспользовалась советская сторона.

У которой, кроме несомненных выгод сотрудничества, имелась и важная подспудная причина для "дружбы". Потому что Германию коммунистическое руководство продолжало рассматривать в качестве потенциального эпицентра следующей социалистической революции и союзника в грядущей войне с "мировым империализмом". Напомним, что согласно классическим марксистско-ленинским теориям нормальный, полноценный социализм должен был возникать на базе развитого капиталистического производства, определенного уровня производительных сил, многочисленного и организованного рабочего класса. А концентрация капитала и промышленности в руках гигантских монополий признавалась необходимыми предпосылками создания "нового общества" дескать, революции достаточно лишь национализировать эти монополии, сменить руководящую верхушку, и 13 - те же самые производственные структуры станут готовой основой социалистической организации. То есть, в какой-нибудь отсталой Индии или Румынии социализм еще предстояло строить и строить из неразберихи "феодальных пережитков", они могли служить разве что человеческим резервом, могли своими восстаниями привести к косвенному ослаблению британских и французских "империалистов", а в материальном, идеологическом и т. п. плане СССР пришлось бы тащить их "на буксире", как Монголию или республики Средней Азии. Другое дело - Германия, где все теоретические предпосылки были налицо.

Хотя если разобраться, при любом развитии событий эти планы попахивали полнейшей авантюрой. Потому что теория быстрого перехода к социализму путем захвата власти и использования на новых принципах готовых государственных и производственных структур уже показала несостоятельность в самой России, до революции ничуть не отстававшей в развитии от Германии и успешно конкурировавшей с ней на мировом рынке. Но даже в тех регионах, которых не коснулась гражданская война, все богатое хозяйство страны было мгновенно развалено методами коммунистического руководства. Только конечно же, Ильич ошибаться не мог, и несмотря на разрушение и хаос в России, большевики продолжали упорно считать, что в Германии его теории почему-то должны реализоваться, и она перейдет под их власть эдаким спелым яблоком с нетронутой мощной промышленностью и научно-технической базой. (Впрочем, несмотря на очевидные факты, довоенный культурный и экономический паритет двух стран большевиками никогда не признавался - их догматическое мышление, взращенное на корнях "западничества", всегда полагало Россию сугубо "отсталой" страной).

Пожалуй, тут надо учесть, что и сам Ленин питал необъяснимо-теплые чувства к немцам. Многими исследователями уже отмечалось, что он традиционно благоговел перед немецкой дисциплиной, немецкой организованностью, немецкой аккуратностью, немецкой ученостью. Например, А. Г. Латышев приводит богатую подборку документов, где вождь прямо противопоставляет достоинства этой нации "русским дуракам", "русским дикарям", "русским говнякам", а то и "паршивой российской коммунистической обломовщине", которую призывает учиться у немцев и "брать в учителя немцев" ("Рассекреченный Ленин", М., 1996). И, несомненно, данный пунктик давал Ленину исчерпывающее объяснение, почему в России его мудрые указания вызывают разрушительное действие, а в Германии такового быть не должно.

В свою очередь, и немцы в условиях национального оскорбления, кризиса экономики и беззастенчивого диктата победителей потянулись к единственному реальному союзнику - Советам, видя в этом шансы на возрождение своей державы. И не только экономического, но и военного возрождения. Что требовалось и коммунистам - в гипотетической грядущей войне с западными демократическими державами, считавшимися тогда главным врагом, им требовался союзник действительно сильный. Интерес оказался взаимным. В советском руководстве активными сторонниками прямого союза с Рейхсвером были Ленин, Троцкий, Фрунзе, Дзержинский, Сталин, Радек, Чичерин, Красин, Крестинский, Куйбышев, Склянский, Ворошилов, Тухачевский, Егоров, Уборевич, Корк, Уншлихт, Якир, Берзин, Фишман и др. В немецком - фон Сект, Вирт, Брокдорф-Ранцау, Ратенау, фон Хассе, фон Гаммерштейн-Экворд, Тренер, фон Бломберг. И сотрудничество развернулось полным ходом.

Уже в 1921 г. с Германией было заключено торговое соглашение. И в том же году в министерстве Рейхсвера для взаимодействия с Красной Армией была создана специальная группа во главе с майором Фишером. С самого начала стороны оценили и такую особенность сотрудничества, как возможность для Германии обойти некоторые пункты Версальского договора, ограничивающие ее возможности в военной области, в обмен на ответные услуги по совершенствованию материально-технической базы советских войск. Для решения подобных вопросов под фиктивным коммерческим флагом и обтекаемым названием создана была совместная фирма ГЕФУ ("Гезельшафт фюр Фердерунг Геверблихер Унтернемунген" - "общество по развитию промышленных предприятий"). 11. 8. 1922 г. было подписано временное соглашение о сотрудничестве Рейхсвера и Красной Армии. Немцы получали право создавать на советской территории объекты для проведения испытаний техники, накопления тактического опыта и обучения личного состава тех родов войск, которые были им запрещены по условиям Версаля - танковых, авиационных, химических. Советская сторона получала за это материальное вознаграждение и право участия в испытаниях и разработках. Немцам запрещалось также иметь высшие военно-учебные заведения, и в отношении подготовки армейских кадров коммунисты им также помогли, широко распахнув для офицеров Рейхсвера двери своих училищ и академий. Для взаимодействия с РККА в российской столице было открыто неофициальное представительство министерства Рейхсвера, так называемый "Московский центр" во главе с полковником фон Нидермайером.