Борис Громов - Ограниченный контингент
О судьбе очень многих военнопленных вообще ничего не известно. Есть основания предполагать, что более ста человек из них погибли, умерли от ран или истязаний. Только сейчас, например, начинает приоткрываться тайна лагеря для военнопленных Бодайберг на территории Пакистана. Находившиеся там наши солдаты подняли восстание. Они проявили все лучшее, что всегда было у советского солдата, — мужество, героизм и стойкость. Пока не удалось установить доподлинно, но, по крупицам имеющейся информации, можно сделать вывод, что военнослужащие 40-й армии не смирились с пленом и в других районах страны.
Чем больше времени проходит после вывода советских войск из Афганистана, тем труднее становится освобождение наших солдат. К сожалению, время, когда мы могли значительно эффективнее решить проблему военнопленных, безнадежно упущено.
Командование 40-й армии и руководство Министерства обороны СССР настаивали на том, что условия освобождения советских военнопленных необходимо зафиксировать в Женевских соглашениях. Военные неоднократно докладывали руководству, в том числе и М. С. Горбачеву: как только части Ограниченного контингента покинут территорию Афганистана, вытащить наших солдат и офицеров из плена окажется в несколько раз труднее. Этим просто некому будет заниматься. Однако к нашим рекомендациям не прислушались.
Мы не имели морального права уйти из Афганистана до тех пор, пока не освободили наших солдат или в крайнем случае не выяснили их судьбу. Ведь не секрет, что и в то время, когда 40-я армия находилась в Афганистане, и сейчас нам вообще ничего не известно о более чем двухстах пятидесяти пропавших без вести военнослужащих. Мы не знаем — живы ли они и где находятся. То, что военнопленные и пропавшие без вести, согласно действующим правилам, исключены из списков воинских частей, еще не означает, что они перестали быть гражданами своей страны и лишились защиты государства, пославшего их на войну.
Подготовленные при непосредственном участии Министерства иностранных дел СССР и подписанные в Женеве соглашения по урегулированию афганской проблемы заранее предопределили судьбу наших военнопленных. Более трехсот солдат и офицеров 40-й армии остались, по сути, за рамками внешнеполитических интересов в то время советского, а теперь российского руководства. Их освобождение оказалось отодвинутым на неопределенный срок.
С учетом стремительно меняющейся обстановки в Афганистане возвращение наших военнопленных на родину становится все более проблематичным.
Практически у каждой исламской партии, которая участвовала в борьбе с кабульским режимом, находятся в плену — у кого больше, у кого меньше — военнослужащие 40-й армии. Как правило, сегодня они используются в качестве политических заложников. Нынешние афганские лидеры уже неоднократно, угрожая расправой над нашими солдатами, выдвигали ультимативные требования российскому правительству. На сегодняшний день реальной опасности подвергаются жизни более ста сорока русских парней, шестидесяти украинцев, тридцати узбеков, десяти белорусов, а также военнослужащих других национальностей.
В афганской «мясорубке»
Отбор солдат и сержантов в 40-ю армию, так же как и во все вооруженные силы, осуществлялся через военкоматы. В начальный период среди военнослужащих, призванных почти со всей территории Советского Союза, немало было уроженцев Средней Азии. Считалось, что они должны быть лучше приспособлены для службы в тяжелых условиях Афганистана. Когда в 1981 году я принял командование 5-й мотострелковой дивизией, то больше половины личного состава соединения составляли таджики, узбеки, киргизы и туркмены.
Однако очень скоро мы убедились: такой подход к комплектованию полков, бригад и дивизий Ограниченного контингента бесперспективен. Надежды на призывников из среднеазиатских республик Советского Союза не оправдались по многим субъективным причинам.
В свою очередь моджахеды старались, и небезуспешно, создать через них разведывательную сеть. Нередко им удавалось не только вовремя узнавать о происходящем в той или иной части, но и некоторым образом воздействовать на ход событий.
Офицерам пришлось столкнуться с тем, что солдаты, призванные из Средней Азии, открыто отказывались принимать участие в боевых действиях. Кроме того, уровень подготовки призывников из среднеазиатских республик был значительно ниже, чем у солдат, прибывших, скажем, из европейской части страны или с Северного Кавказа.
Командование Ограниченного контингента было вынуждено принять срочные меры для того, чтобы изменить положение. Начиная с 1982 года примерно 80 % солдат и сержантов, пополнявших части 40-й армии, направлялись в Афганистан из европейской части Советского Союза, из Сибири и с Дальнего Востока.
После этого ситуация нормализовалась, и дела пошли значительно лучше. Молодые солдаты, которым предстояла служба в Афганистане, проходили шестимесячный курс подготовки в учебных подразделениях. В основном они располагались на территории Туркестанского военного округа. Условия в этих учебных центрах были максимально приближены к боевым. Школы подготовки специалистов существовали и в других военных округах. Обучение проводилось интенсивно. Солдат учили владеть оружием, действовать в составе подразделения, ориентироваться на местности и многому другому. Только после полугодичной подготовки они направлялись в Афганистан.
Два раза в год — весной и осенью — мы принимали молодое пополнение. Причем, когда в 40-й армии осуществлялась замена, то старослужащие солдаты не сразу отправлялись домой. Стало традицией, что они неделю-две, а иногда и месяц передавали свой опыт только что прибывшим, тем, которые встанут вместо них в строй. Увольняемые в запас учили молодых прежде всего специфике жизни в Афганистане. Не только действиям в бою, но и в повседневной жизни.
Специальная программа, по которой офицеры занимались с пополнением в течение месяца уже в Афганистане, позволяла молодым солдатам освоить особенности проводимых боевых действий и быта Ограниченного контингента, а также получить представление о местном населении страны.
Таким образом, как минимум семь месяцев они готовились, прежде чем вставали в строй 40-й армии. Увеличивать срок не было необходимости. За это время солдаты и сержанты получали неплохие навыки. Они могли уверенно действовать в боевой обстановке и заботиться о своем здоровье. С учетом того, что солдаты служили всего два года, существовавшая система обучения была оптимальной.
Кроме того, перед началом боевых действий мы выделяли время специально для того, чтобы самым тщательным образом подготовить подразделение к предстоящей операции. Как правило, в течение десяти дней рота или батальон отрабатывали типичные ситуации, которые обычно возникают во время боя.
