Герберт Вернер - Стальные гробы
В один из этих солнечных зловещих дней старший офицер штабного подразделения «Запад» капитан Розинг нанес ожидавшийся визит в компаунд Первой флотилии. Он ознакомил нас с планом штаба по уничтожению десантного флота союзников. В роли гостеприимного хозяина высокопоставленного гостя и командиров подлодок
Девятой флотилии, базировавшейся на другом конце города, выступал капитан Винтер. Когда мы расселись за столом совещания, я обратил внимание на своих соратников по предстоявшей неординарной операции. Слева от меня сидел мой друг Хайн Зидер, командир «У-984». Справа – Дитер Захсе с «У-413». Кроме них здесь были Тедди Лештен, командир «У-373», Хайнц Марбах с «У-953», Бодденберг с «У-256», Ул с «У-269», Хартман с «У-441», Штарк с «У-740», Буге с «У-629», Кнакфус с «У-821», Мачулат с «У-247», Штамер с «У-354», Бекер с «У-218» и Кордес с «У-763».
Все мы были молоды, преданы делу, полны решимости выиграть сражение, к которому готовились так долго. Восемь из нас, включая меня, имели свои соображения относительно предстоявшей боевой операции. Однако адмирал Дениц не считал Нужным консультироваться с теми, кому предстояло сделать невозможное – остановить десантный флот, да еще без помощи «шнеркеля».
Участники совещания приготовились слушать. Капитан Розинг пригладил на голове свою прическу с проседью, как будто выбившиеся волосы мешали ему думать. Он начал говорить только после того, как привел их в порядок.
– Господа, как вы знаете, вторжения союзников можно ожидать в любой момент. Вы должны быть готовы выйти в море в любой час. Так как нашей разведке не удалось установить точную дату и место высадки десанта, я передам вам лишь общие указания. Мы должны быть готовы отразить десанты в любом месте. В Норвегии содержатся для этого в боеготовности 22 подлодки. Еще 22 сосредоточены на побережье Бискайского залива в портах Лориан, Сент-Назер, Ла-Палис и Бордо. Наиболее вероятно, однако, что силы вторжения просто пересекут Ла-Манш и попытаются высадиться на наш берег в 20-50 милях от портов Англии. Тогда в бой придется вступить вам. Приказ штаба лаконичен и точен: «Атаковать и топить десантные суда. В качестве последнего средства – таранить корабли противника с целью их уничтожения».
В комнате воцарилась мертвая тишина. Пятнадцать капитанов, опытных подводников, не могли поверить в то, что слышали. Это было явное безумие. Мы яростно сражались в течение нескольких месяцев поражений и потерь за то, чтобы сохранить от гибели подлодки и их команды. Теперь, когда их осталось так немного, штаб предлагает пожертвовать всем, что удалось спасти, без учета продолжения войны. Нелепо использовать подлодку в качестве торпеды. Неужели мы приобретали боевой опыт и мастерство для самоубийства? Неужели этот бессмысленный жест оправдывает нашу гибель на морском дне?
Я взял себя в руки и спросил эмиссара штаба:
– Герр капитан, значит ли это, что мы должны таранить корабли противника, даже если сохранится возможность вернуться в порт за новыми торпедами?
– Приказом предписано таранить. Вот директива, которую мне поручено довести до каждого из вас. Господа, я буду откровенным, У вас, скорее всего, не будет возможности повторить атаку. Вот почему приказано атаковать столь решительно, даже если это означает добровольное самоуничтожение.
Теперь все стало ясно. Он передал смысл и содержание приказа совершенно точно, не оставив нам ничего другого, кроме как действовать по примеру японских камикадзе. Мне пришло в голову, что этот приказ отражает понимание штабом безнадежности войны. Но я не осмеливался еще делать выводы из этого заключения.
Хайн Зидер, чья лодка была оснащена «шнеркелем», тоже позволил себе высказаться:
– Я предлагаю в этой связи, чтобы подлодки со «шнеркелями» были направлены в Ла-Манш именно сейчас, герр капитан. Нам выгоднее атаковать первыми через несколько часов после выхода десанта в море и до его высадки на наш берег.
– Мы не можем позволить себе подвергать свои подлодки опасности до начала высадки, – возразил наш гость. – Вам будет приказано выйти в море заблаговременно. Мы располагаем вдоль нашего побережья хорошей системой раннего оповещения. Детали будут доведены до вашего сведения в момент выхода из порта. Если, господа, у вас имеются еще вопросы, теперь самое время их задать.
О чем здесь было спрашивать? Нас учили выполнять приказы беспрекословно. И все же мы, 15 капитанов, обсудили в одностороннем порядке не вполне раскрытые положения приказа. И пришли к выводу, что свободны в тактических маневрах. Но если встречаем силы вторжения, то атакуем их, пока не израсходуем все торпеды, затем идем на таран.
Участники совещания покинули место сбора. Каждый уходил, одолеваемый мрачными мыслями. Я удалился в свою комнату, включил радио и попытался расслабиться в удобном кресле. Прикинул, что авангарды сил вторжения не позволят подлодкам, лишенным «шнеркелей», занять выгодные позиции в Ла-Манше, когда десантная операция уже начнется. Я был уверен, что семеро из моих друзей придут к аналогичному выводу. Только семерка подлодок, оснащенных «шнеркелями», имела шансы на успешные атаки сил вторжения. Итак, в лучшем случае наше командование могло рассчитывать на семь подлодок в своих планах по отражению десанта через Ла-Манш. Этим людям будет противостоять – если мои оценки военно-морской мощи союзников что-то значат – флот вторжения, состоящий из тысяч транспортов, боевых кораблей и десантных судов, не говоря уже о бесчисленных самолетах, которые будут прикрывать десантную операцию. Разумеется, семь подлодок не способны остановить такую армаду. Даже надежда на то, что они смогут нанести союзникам сколько-нибудь значительные потери, была детской иллюзией. Если наша армия и авиация окажутся неспособными остановить вторжение на пляжах приморской полосы и сбросить десант в море, то тогда следует рассчитывать только на то, что Всемилостивейший Господь спасет наши души и Германию.
Установка на шестичасовую боеготовность лишала экипажи 15 обреченных подлодок возможности прогуливаться по городу. Увольнительные отменили. Я позаботился о том, чтобы отвлечь моих подводников от невеселых размышлений. Автобусные прогулки, пешие экскурсии, игры и состязания заполняли их досуг. Была организована профессиональная учеба. Капитан Винтер делал все возможное, чтобы скрасить нам жизнь. Мы, капитаны, провели солнечные дни на курорте флотилии Ле-Трешер, купаясь в море, загорая, играя в шахматы и бридж с девушками из учреждений морской администрации, которые не подозревали о нашем роковом будущем. Мы больше не говорили вслух о высадке десанта союзников, но думали о ней постоянно так же, как о нашей неминуемой гибели.
