Александр Вдовин - Из СМЕРШа в ГРУ. «Император спецслужб»

Суд приговорил Веннерстрема за шпионаж к пожизненному заключению. В своем последнем слове Веннерстрем отрицал свою вину и заявил, что история рассудит, был ли он прав, борясь вместе с русскими за мир. В конце 1980-х годов Веннерстрема, достигшего весьма преклонного возраста, освободили, и он написал о своей работе на ГРУ мемуары.

Итак, ляпы Серова по работе с агентом Орел и их последствия приходилось расхлебывать уже команде Петра Ивановича Ивашутина.

Русские корни

Военная разведка СССР на протяжении всей своей недолгой истории большое внимание уделяла Франции. В мае 1945 года после безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии окончилась Вторая мировая война в Европе. Если среди рядовых солдат и офицеров стран-победительниц преобладали чувства доверия и благодарности друг к другу, то руководители государств Большой тройки – США, Франции и Великобритании – подобных чувств не испытывали. Больше того, спецслужбы этих стран стали постепенно с каждым месяцем и годом прессинговать наши вооруженные силы, стоящие гарнизонами в Европе. Нашим разведкам – политической (ПГУ) и военной (ГРУ) – пришлось отвечать «взаимностью». Активность ГРУ особенно возросла с началом «холодной войны». Об одной операции и пойдет речь в этом очерке.

В поле зрения наших военных разведчиков попался гражданин Франции некий Дмитрий Волохов, родившийся в семье русских эмигрантов. Это был образованный молодой человек. Он окончил Парижскую школу восточных языков, и работал во французском Институте ядерных исследований (ИЯИ). Широкий общекультурный кругозор, знание языков и докторская степень привлекли внимание наших оперативников. Докторскую диссертацию он защитил в ИЯИ.

После призыва в армию его направили в инженерный полк. Так как он знал русский язык, его привлекли к написанию обзора статей в советской прессе, посвященных выполнению пятилетних планов. Именно с этой целью командование направило его в Париж, где он обратился за помощью в подыскании необходимых материалов в советское информационное бюро при посольстве СССР во Франции.

Руководил этим своеобразным пресс-бюро А. Стриганов – сотрудник парижской резидентуры советской военной разведки. Для него эта должность была своеобразной «крышей». После на первый взгляд ненавязчивых вопросов сотрудник ГРУ уже мог записать в свой информационный кондуит такие ответы на вопросы – о цели визита Волохова, его происхождении, семейном положении, родственниках, местах учебы и службы и многом другом. Затем Стриганов предложил французу поработать переводчиком.

– А если я вам предложу дополнительный заработок? Работа для вас не обременительная, – улыбнулся советский дипломат.

– Какая?

– Переводчиком с французского на русский.

– А что за материалы?

– Пресса – статьи из газет и журналов, – успокоил его Стриганов.

– Согласен, но так, чтобы без всякой рекламности, – утвердительно закивал Дмитрий.

Недавно женившись, Волохов с радостью принял это предложение и продолжительное время выполнял для Стриганова переводы, получая за это приличные гонорары. Он справедливо считал, разделяя взгляд на них со своим земляком Оноре де Бальзаком, что деньги нужны даже для того, чтобы без них обходиться. Он верил, что именно русские корни принесли ему счастье подработок, что для семейного бюджета что-то стоит.

«Что ж, «прикорм» проходит нормально, – рассуждал Стриганов, – он не догадывается, что они его усыпляют. Он верит, что зарабатывает честно своим трудом. Это же не бешеные деньги, которые не кусают, а душат. Посмотрим, что будет дальше»

А дальше? Дальше Волохова перевели из инженерных частей в лабораторию радиационных измерений, что подтолкнуло Стриганова ускорить его вербовку, так как процесс изучения и так уже затянулся. Хотелось отметиться галочкой перед резидентом и Центром, – приобрел агента!

Однако как только военный разведчик стал ему задавать вопросы о его новой службе, тот испугался и немедленно прервал все контакты с ним…

В 1960 году Волохов демобилизовался из армии и устроился на работу инженером-атомщиком в фирму, занимающуюся строительством завода по разделению изотопов в Пьерллат. Сотрудникам ГРУ жалко было терять такого кандидата, и они снова вышли на его след. Играя на религиозных и земляческих чувствах, другому сотруднику военной разведки Поройнякову удалось все же привлечь Волохова к негласному сотрудничеству. Результат был ошеломляющим. Только за четыре года работы в строительной фирме он передал советскому разведчику большое количество совершенно секретных документов, в том числе полный план завода в Пьерллат и так называемый предварительный проект «60». Он позволил советским специалистам-ядерщикам определить еще до установки оборудования количество обогащенного урана, которое предполагалось получать на заводе, а значит, и количество атомных бомб, которыми могли бы располагать французы.

Кроме того, с помощью полученного от своего оперативника специального фотоаппарата «Контакс Д» Дмитрий переснимал технические карточки из библиотеки Скале и Комиссариата по ядерной энергии. Полученные материалы он передавал сотрудникам ГРУ при помощи тайников, расположенных в разных местах Парижа и его пригородах.

В таком режиме он работал на ГРУ 12 лет. Но случилось то, что случилось. В одной из бесед со своим оператором – помощником военного атташе посольства СССР во Франции, полковником ГРУ Юрием Рылевым Дмитрий Волохов признался, что его тесть Жан П. работает во французском посольстве в Белграде шифровальщиком. У разведчика созрел авантюрный план – а не попробовать ли завербовать француза-секретоносителя. Он просит написать своего агента рекомендательное письмо родственнику, что Дмитрий и сделал, не предвидя тех тяжелых последствий, к каким привела эта грубейшая ошибка Рылева.

30 августа 1971 года Юрий Рылев появляется у дома Жана П. После передачи ему рекомендательного письма от зятя – Дмитрия Волохова, который просил принять своего друга, француз доверчиво допустил его в дом. После нескольких банальных фраз о кончающемся лете Рылев неожиданно приступил к делу.

– Я приехал в Белград не как турист, меня больше интересуют коды, использующиеся посольством Франции с МИДом, – заговорщически проговорил советский офицер.

Наступила небольшая пауза.

– Ах ты, гнида, ты считаешь, что меня можно купить? Вон отсюда, вон из моего дома! – орал в ярости хозяин.

Несолоно хлебавши, Рылев возвратился в Париж, молясь всем святым, чтобы дело на этом закончилось.

На следующий день Жан проинформировал МИД своей страны. Провокация ему показалась столь чудовищной, что он подумал как об очередной его проверке на безопасность. Поэтому он рассказал все, в том числе и о рекомендательном письме своего зятя. Служба безопасности МИДа сразу же поставила в известность контрразведку страны. 8 сентября 1971 года 39-летнего инженера-атомщика Дмитрия Волохова задерживают.