Эдуард Лимонов - Андрей Балканский
Я думаю, что писать уже не буду. Я потерял к этому личный интерес и предпочитаю видеть историю партии и свою собственную в газетах, написанную другими. «Словом не сдвинешь города» — или как там у Гумилева?
— Как относятся к вашей политической деятельности родители? Сохранил ли ваш отец, в прошлом — офицер НКВД, свои убеждения?
— По-моему, для них моя политическая деятельность является источником жизни. Человеку в районе 80 лет, чтобы жить, нужны какие-то внешние раздражители. Вот мои родители смотрят на меня по телевизору, переживают, звонят по телефону и советуют быть осторожнее. Я даже не могу съездить к ним в гости, поскольку на меня на Украине возбуждено уголовное дело за покушение на территориальную целостность этого государства. Отец свои убеждения сохранил, но все же старость берет свое и основным смыслом остается выживание.
— Вам 57 лет. Вы как-то ощущаете свой возраст?
— Все говорят: 57 лет… Я этого не ощущаю, только воспоминаний очень много. Спокойной старости у меня все равно уже не будет, это ясно. Даже если захочу, спокойной старости мне не дадут.
— В своей книге «У нас была великая эпоха» вы написали о людях вашего детства. Чем сегодняшние жители России отличаются от тех людей?
— Тогда было концентрированное чувство врага. Каждый видел, что такое враг, а сегодня никто не видит. Если опять появится нормальное чувство врага, то и реакция будет та же самая и, возможно, мы увидим новую великую эпоху. Ни в какое истощение генофонда я не верю.
3. «Лимонов, казацкая версия Керуака»[9]
Москва, 2007 год. Эмманюэль Каррер ведет журналистское расследование для замечательного журнала «XXI» об убийстве журналистки Анны Политковской, застреленной у подъезда своего дома в Москве после того, как она проявила слишком большой интерес к репрессиям в Чечне. Французский писатель присутствует на церемонии в память жертв спецназа в театре на Дубровке, где чеченские террористы захватили присутствующих зрителей в заложники в октябре 2002 года. В толпе он заметил Эдуарда Лимонова; этот человек и стал героем его новой книги.
Кто он, Эдуард? Эдуард Вениаминович Савенко (68 лет), псевдоним Эдуард Лимонов (от слов «лимон» и «лимонка» — граната), был любимцем красно-коричневой французской интеллигенции 1980-х годов, чьим органом был «Международной идиот» Жана Эдерна Алье. Он имел там авторскую колонку, как, впрочем, и в коммунистической ежедневной газете «Юманите» и в крайне правом журнале «Ле шок дю муа». Считается русским, но фактически он украинец[10]. Автор книги «Русский поэт предпочитает больших негров», которая представляет собой жгучий рассказ о его пребывании в Нью-Йорке в 1970-х годах, с описанием выживания и всевозможного сексуального опыта. Он был встречен в Париже как интересный варвар. Этот «советский Барри Линдон», как говорит о нем Каррер, обожает скандал и драку, кроме того, его любят девушки (и мужчины). Что касается его прозы, то он является антиподом Набокова и открыто заявляет об этом. «Я никогда не бегал за бабочками на швейцарских лугах с волосатыми ногами на английский манер». Он говорит, что в то время, как советские диссиденты были «серьезными и плохо одетыми бородачами», он был «сексуального типа, ловкий, забавный, одновременно похожий и на матроса, сошедшего на берег, и на рок-звезду». Потом его дела пошли хуже. Этого диссидента в стиле панк дискредитировали появление в общественном месте в форме Красной армии, сожаления по поводу падения коммунизма, требование поставить к стенке Горбачева, участие вместе с сербами в конфликте в бывшей Югославии и, наконец, создание Национал-большевистской партии, требующей под прикрытием политической программы возвращения политики Сталина, Берии и ГУЛАГа.
Но в 2001 году ветер снова дует в паруса этого Керуака в казацком стиле. Его арест за предполагаемую попытку государственного переворота в Казахстане превращает опасного фашиста в образцового зэка. Его участие, после освобождения из тюрьмы, в Другой России, широкой антипутинской коалиции во главе с бывшим чемпионом мира по шахматам Гарри Каспаровым, заканчивается его реабилитацией. Наконец, активная поддержка Елены Боннэр, вдовы Сахарова и горячего защитника прав человека во времена Брежнева, и Анны Политковской превращает его почти в святого. Пусть даже он и немного скрывает свои истинные карты.
Зачем такая длинная преамбула? Потому что Россия сегодня является сложной и личность Лимонова — это путь к ее познанию.
Эмманюэль Каррер реконструировал жизнь этого парадоксального персонажа по своему возвращению из России в 2007 году на основе его автобиографических трудов, а также их контактов в Москве. Затем он тщательно изучил его статьи и еще не переведенные политические манифесты. Чем дальше продвигалось расследование, тем больше Лимонов ускользал как личность. «Как оценить человека, который вначале пишет в духе “Исповеди” Руссо (очень известная автобиография этого французского философа XVIII века), прежде чем перейти к стилю “Что делать?” Ленина». После года работы Каррер наконец понял «гротескную» приверженность своего персонажа сербам. Он перешел к другим вещам. В результате вышла в свет книга «Другие жизни, кроме как моя» (D'autres vies que la mienne), имевшая большой успех в книжных магазинах и получившая приз читательских симпатий журнала «Экспресс» за 2009 год. В следующем году писатель вновь с любопытством погружается в переделку рукописи. Он пришел к выводу, что эта история «грандиозная», и решил ее завершить. В результате появился роман «Лимонов», который представляет собой как бы вторжение в геополитику (автор предпочитает говорить о документальной повести, даже если он и позволил себе немного приврать, например, выдумав сцену появления знаменитого танцора Нуреева на коктейль-парти в Нью-Йорке). Этот комбинированный текст сочетает размышление о пустоте, родившейся под обломками коммунизма, где вся игра идет «между преобразованиями в уголовном стиле и гражданской войной» (слова бывшего премьер-министра Егора Гайдара) и судьбой персонажа, который борется во имя краснокоричневой идеи. Но это читается как приключенческий роман Александра Дюма, а не как исследование по советологии. В этом его достоинство.
Эмманюэль Каррер вновь чувствует себя в своей тарелке в этом стиле смешения жанров. Автор признает, что он пользовался энергией и жизненной силой своего героя, легкий стиль которого жонглирует такими словами, как сталинизм, ГУЛАГ, Солженицын… Писатель тоже использует этот анализ, который когда-то считался маргинальным, по примеру своей матери Элен Каррер д'Анкосс (Горбачев, любимец Запада, являлся лишь «пресыщенным аппаратчиком», Ельцин — «человеком свободы» и т. д.). Тайком сын вторгся на творческую территорию матери не для того, чтобы затмить ее, но чтобы проложить свою тропу и создать династическую преемственность. В «Русском романе» (2007) он раскрыл семейную тайну — казнь после освобождения
