Элизабет Хереш - Цесаревич Алексей

После сорвавшегося наступления на фронте, о котором заблаговременно узнал Ленин и предупредил своих германских агентов, большевики использовали пораженческие настроения столичного населения для попытки революции. Керенский вызвал с фронта Корнилова с элитарными казачьими полками. Однако в последний момент заколебался, испугавшись за собственную власть: Корнилов угрожает создать для изгнания большевистских заговорщиков военное правительство. После чего Керенский, не долго думая, объявляет его изменником и арестовывает. Тем самым спасает — ненадолго, как потом выяснится — свою власть, но в итоге отдает столицу в руки революционеров.

Для Алексея, который еще не понимает смысла этих событий, важна только радостная новость: наконец-то к ним приезжает врач Деревенко с сыном Николаем — Колей. Прошло, впрочем, три недели, прежде чем солдатский совет решает предоставить мальчику разрешение увидеться со своим арестованным другом.

Между тем и Гиббс упорно добивается возможности вернуться к своему ученику. На следующий день после отъезда царской семьи из Царского Села ему удается получить пропуск в Александровский дворец. Но царской семьи там уже нет. Тогда он пакует вещи, что были оставлены им в свое время здесь, и отправляется в дорогу на Тобольск. Однако едва он садится на поезд, как железнодорожники объявляют забастовку, которая длится месяц. Лишь в октябре Гиббс добирается последним пароходом из Тюмени в Тобольск, до того как семимесячная зима делает сибирские реки несудоходными.

Когда он, наконец, пробивается к губернаторскому дому, его останавливает местный командир охраны Панкратов. Необходимо вначале согласовать вопрос о доступе к царской семье с солдатами — теперь так заведено, объясняет Панкратов ошеломленному британцу. Не остается ничего другого, как ждать два дня — ровно столько понадобилось солдатскому Совету для вынесения решения. Гиббсу разрешили. Ему отводится комната в доме Корнилова. Гиббс последний, кто присоединяется к царской семье. Баронессе Буксгевден и камеристке Александры Цанотти, которые обошли массу инстанций, прежде чем получить разрешение на поездку, и преодолели все трудности пути, чтобы последовать за царской семьей, отказано.

Александру Гиббс находит заметно изменившейся, поседевшей, измученной. Она сидит возле Алексея, когда входит британец. Какая для всех неожиданность вновь увидеть его после семи месяцев! В заключении любой визит вдвойне приятен.

Даже Гиббс замечает отсутствие в свите некоторых лиц, которых считал преданнейшими слугами короны: графа Граббе, генерал-майора Рессена и других. Царь, который еще обедает со свитой в столовой на первом этаже, сразу же после обеда поднимается наверх.

Гиббс: «Сначала он несколько сдержан — тогда я понимаю: именно Англия нанесла ему в последний момент жесточайший удар». Взятие назад приглашения короля Георга, должно быть, замалчивалось Временным правительством, но Николай, похоже, все же узнал о нем. «Нападки и злоупотребления революционных вождей в России он должен был принять на себя, это он понимал, — продолжает Гиббс свой рассказ, — но такой удар от Англии, по отношению к которой он себя так лояльно вел, и от своего кузена Георга — это было хуже всего». «Никогда прежде не был он столь откровенен в своих высказываниях, как в этот день, — вспоминает дальше Гиббс, ив лучах блекнущего вечернего солнца над головами непрерывно снующих по улице прохожих бывший самодержец всей России кратко излагает историю своей жизни в ссылке».

Описывает Гиббс и Алексея:

«На ту пору тринадцатилетний, высокий для своего возраста и очень стройный, он уже в детстве вынужден был страдать от болезни, переданной ему по наследству по материнской линии. В Тобольске он еще больше исхудал, так как не было никаких средств лечения. Он был смышленым, но учиться не любил. У него было мягкое сердце — в последние тобольские дни он был единственный, кто дарил подарки; еще он безмерно любил животных. Он следовал своим чувствам и редко чужим указаниям, но своего отца слушался. Его мать, страстно его любившая, была не в состоянии перед ним устоять, и через нее он получал все, чего желал. Неприятные вещи Алексей выносил спокойно, беззлобно. Были у него и комические привычки. В Тобольске, например, он собирал старые гвозди, так как считал: «они могут пригодиться».

Дни становились короче, вечера рано наступающей зимы наступали быстрее, чем в Царском Селе. Алеше нравилось играть после обеда с Жильяром или Гиббсом против князя Долгорукова и госпожи Шнейдер в «тише едешь, дальше будешь». Тогда как госпожа Шнейдер после каждого проигрыша клялась никогда больше не играть, Алексей, хотя также неохотно проигрывавший, тем не менее серьезно и решительно начинал следующую игру.

Дамы дома — Александра или ее дочери — занимаются рукоделием; Ольга пытается обучать Татьяну немецкому языку. На вид семейная идиллия — для всех тех, кто преданно последовал за семьей, поддерживается видимость большой дружной семьи. Однако в начале сентября приходят плохие вести. Часами Николай сидит, покачивая головой, за кипами газет. Ленин путем государственного переворота сбросил Временное правительство.

После летней попытки восстания в отношении Ленина было начато следствие. Его обвиняют в шпионаже и государственной измене. При обыске его квартиры обнаружены банковские документы на денежные переводы из Германии на него и его соратников. Но, будучи вовремя оповещенным, он избегает ареста и скрывается в Финляндии.

Осенью Ленин снова призывает своих товарищей к восстанию. В свое время Керенский оскорбил своих потенциальных защитников под командованием Корнилова. Он доходит до того, что выпускает из тюрьмы Троцкого. Тот составляет план революции. Большевиков поджимало время. Скоро выборы в Учредительное собрание; партия Ленина, едва известная и недостаточно сильная для законного участия в правительстве, наверняка потерпела бы поражение на выборах. В довершение ее идеи классовой борьбы и враждебность к религии не соответствуют традиционному русскому менталитету.

Только спекулируя на пропаганде мира и обещаниях наделить всех землей, Ленин завоевывает голоса. Однако этого недостаточно для захвата власти. Когда же он узнает о тайных сепаратных мирных переговорах немцев с Керенским, то понимает, что ждать больше нельзя. Если он хотел власти, то ее надо было захватывать сейчас, пусть даже и насильственным путем. Разобщенное и немощное правительство Керенского не в состоянии оказать сопротивления хорошо организованной акции — внезапному удару Ленина. 26 октября (8 ноября 1917 года) Временного правительства больше нет. У власти Ленин.