Елена Лаврентьева - Дедушка, Grand-père, Grandfather… Воспоминания внуков и внучек о дедушках, знаменитых и не очень, с винтажными фотографиями XIX – XX веков

4 июля. Бесконечная зеленая степь кругом, серая дымка скрывает горизонт востока. Мы мало-помалу удаляемся от Заалайского хребта, и он все лучше и лучше: пик Кауфмана громоздится теперь во всем страшном величии. Алайский хребет курится и синеет, ни души кругом — все тихо стоит веками.

А нам сегодня очень и очень нужны «адамы», ибо кто же нас переведет через свирепую Кизил-Су? Утонуть да еще в таком шоколаде — удовольствие небольшое. И мы во все глаза обыскиваем горизонты, в Алае просто: первых встречных киргизов мы поведем за собой, если только им не удастся удрать, что бывало неоднократно.

Но возвращаюсь к дороге, до переправы через Кизил-Су мы пересекаем три речки обычного заалайского колера. Их долины вырыты в собственном наносе и довольно глубоки; они часто вымывают громадные лессовые башни и столбы, средняя часть долины — холмиста и напоминает маленькие адыры Ферганы, у самой речки мы встретили желанных киргизов; они освободили нас от хурджумов и повели. Хотя вода лошадям (во всех четырех рукавах) была немного выше брюха, но ширина этой ревущей массы действовала неприятно. А все же это препятствие преодолели, с трудом, но без приключений.

Мы оказались у самого места впадения реки Кашка-Су. Она прозрачная, голубая, ее воды долго не хотят смешиваться с водами Кизил-Су. Картина весьма похожая на слияние Белой и Черной Арагвы, но разница в цветах воды — более резкая. Так как мы проехали верст тридцать, то остановились кормить. По словам киргиза, здесь вблизи находится пещера. Ее немедленно посетили. Пещера эта, я думаю, в научном мире еще совершенно неизвестна. По рассказам того же киргиза, она в ханские времена служила тюрьмой (мершаб) и будто бы имеет бесконечные размеры. Привыкнув к болтовне крымских татар, я всему этому не поверил. Так и следовало. <…>

5 июля. Переход через Б. Алайский хребет, высота перевала Килдык — 14 500 футов.

После неприятной ночевки под арчой и дождем сделали три поворота по Кашка-Су и, отъехав от нее в сторону, стали лезть на крутую глинисто-сланцевую осыпь хребта. Лошади в поводу не пошли, их пришлось гнать как баранов, встречные киргизы взяли на своих кутазов наш тяжелый груз и перевезли его до перевала. Подъем здесь ужасный, при невероятной крутизне он еще длинен невероятно. Кругом вырастают совсем близко величественные пики хребтов, загораживавшие даже хребет Заалайский. Но всему бывает конец. Мы — на Килдыке и щелкаем зубами. Арык-аксакал и В. А. объявили, что на предполагаемый перевал Кум-Бель ни за что не полезут. Тем более что дальше предстояло еще более неприятное — спуск по огромному леднику, крутизна Килдыка в обе стороны — в верхней его части — одинаковая, как острие ножа. С первых же шагов лошади сели «на задние лапы», как хорошие мопсы, да так и покатили вниз; пришлось рубить ступеньки. Вообще, оказалось, что в этом году до нас только один раз прогнали баранов — вот и все. Таким образом, мы «открыли перевал», как здесь говорится. Кое-как, однако, свели лошадей с кручи и пошли по снежному полю, стараясь не думатъ о трещинах. Лошади проваливались по брюхо и едва не искалечились. Миновав первое снеговое поле, очень длинное, попали затем на второе — поменьше, оканчивающееся прелестным голубым озером, из которого с грохотом вытекает река Килдык. Кругом, со всех сторон, ползут ледники. Итак, хребет перейден. <…>

В. А. Зильберминц, студент

7 июля. Проехали в этот день по Кичик-Алаю и Туруку до Ферганской долины (сорок верст). Ряд прекрасных долин и грозных ущелий, вроде Араванского и Чилийского, дорога очень опасная — отчаянные пропасти. Ночевали в Кок-Беле.

По окончании курса Санкт-Петербургского университета в 1912 году В. А. Зильберминц был оставлен для приготовления к профессорскому званию и исполнял обязанности хранителя Минералогического кабинета, а с марта 1913 года был назначен хранителем Почвенного музея. В 1914–1915 годах работал по исследованию редких элементов под руководством В. И. Вернадского и был командирован в Прибайкальскую партию радиевой экспедиции в окрестности реки Слюдянки, где открыл новое месторождение уранового минерала, впоследствии описанного В. И. Вернадским под названием менделеевита.

В. А. Зильберминц, молодой ученый

Урал, Мочалин Лог, 1929

В 1918 году был командирован в Рязанскую губернию, где открыл новое месторождение бокситов. Осенью 1919 года приглашен на строительство гидроэлектростанции на реке Свири в качестве производителя геологических работ. Летом 1921-го производил исследования окрестностей Нижнего Тагила.

Осенью 1922 года подготовил к печати «Руководство и таблицы для определения минералов», выдержавшее три издания и высоко оцененное специалистами. Переезжает в Москву.

Летом 1923 года исследовал известняки Донбасса. С ноября 1923-го зачислен штатным сотрудником Института прикладной минералогии и петрографии. Ведет педагогическую работу в качестве доцента кафедры минералогии в Высшем техническом училище. В 1925-м назначен начальником геофизической лаборатории I-го МГУ, которая в 1927 году в полном составе вошла во вновь организованный Научно-исследовательский институт минерального сырья (ВИМС). В 1930 году В. А. Зильберминц приглашен в Московский нефтяной институт им. Губкина в качестве профессора, заведующего кафедрой минералогии и петрографии, где организовал лабораторию исследования осадочных пород и распространения в них редких элементов и начинает изучение редких элементов, содержащихся в золе труб заводских печей, шлаках металлургических заводов, шахтных отвалах и т. д. В докладной записке, адресованной в Народный комиссариат тяжелой промышленности, он указывает на выдающееся значение в сталелитейной промышленности ванадия, на ввоз которого из-за границы в 1929–1930 годах было истрачено 8811 тысяч золотых рублей, в то время как «угли ряда месторождений Урала нередко являются не столько горючим ископаемым, сколько ванадиевой рудой, весьма концентрированной, удобной для переработки и содержащей еще ряд ценных примесей (никель, кобальт, германий)».

Урал, 1929

Узкое, 1929

В январе 1933 года В. А. Зильберминц вошел в состав Института геологии и минералогии (ГЕОМИН), где организовал работу по изучению распространения ванадия и других редких элементов в ископаемых углях. Летом 1933 и 1934 года участвовал в работах Таджикско-Памирской экспедиции (в Зеравшанском хребте). В районе Самарканда открыл новое месторождение уранванадиевых минералов. Все это время он аккуратно записывает свои наблюдения и шлет жене подробные письма.