Борис Садовской - Морозные узоры: Стихотворения и письма

Еще одна запись разговора с О.Г. о таинственных провиденциальных явлениях: «Когда кто-нибудь из Шереметевых умирает, часы, принадлежащие покойнику, останавливаются. Так было в ряду поколений <…> Накануне смерти Бориса Борисовича вечером Ольга Геннадиевна хочет узнать, который час, и видит, что часы стоят на 10 1/2. На всех часах время одно и то же: на десяти с половиной остановка. Утром (21 янв. 1919 г.) Борис Борисович скончался от слабости сердца на руках у жены, ровно в 10 1/2 часов. Перед смертью в бреду сам себя отпел: заупокойная лития, парастас – всё было им прочитано и пропето: церковную службу он знал в совершенстве. Вот смерть настоящего русского барина!»

В дневнике О.Г. есть несколько записей о встречах с Б.С. в его подвале. Вот одна из них: «1935 г. 2 мая<…> Вечером поехала на кладбище к Садовскому. Говорили о его знакомстве с Брюсовым, Белым. Вспоминали старое. Он прочел мне отрывок из своего рассказа "Охота". Имели забавный разговор, кто кого переживет. Б.А. рассказывал: вдова Форесто заказала ему на могилу эпитафию в стихах. Я: – "Если Вы меня переживете, не пишите эпитафию, я их не люблю, а напишите стихи обо мне на смерть". Б.А.: "Я не понимаю, зачем Вам они? Если хотите известности, то я дам Вам ее в будущем. У меня несколько стихов и роман посвящены вам. Вы можете быть спокойны. Если буду известен я, то будете известны и вы". После такого заявления я не нашлась что сказать…»

Впрочем, в эти годы полного забвения поэта Серебряного века О.Г. была достаточно известна в литературных кругах, работая вместе с Д. И. Шаховским над архивом П. Я. Чаадаева. Ею составлена картотека и описание книг библиотеки философа. Она хорошо знала (по родственным связям) подробности биографии декабриста И. Д. Якушкина и немало помогла исследователям своими комментариями.

Что еще скрепляло добрые отношения Б. Садовского с О. Шереметевой? Они свято блюли обычай поздравлять друг друга с именинами и днями рождения, на «именинный пирог» сзывались друзья. Это было последнее, что осталось от прежнего уклада жизни. В 1934 году в свой день рождения 23 (10) февраля Борис Александрович находился в клинике. Ольга Геннадиевна, как и в былые годы, принесла ему книгу и передала через жену свой подарок. А 17 апреля того же года на Воздвиженку пришло его поздравительное письмо с припиской: «…Прилагаю сонет, которым недоволен. Что делать? "слапъ сталь"»

О.Г.Ш.

Над миром пролетел непобедимый час –

Для каждого иной, для всех единый.

Тогда мы встретились, и голос лебединый

Запел так сладостно в сердцах у нас.

Я помню грустный блеск твоих бездонных глаз,

Плененныхзапредельною картиной:

Из груд стекляруса сиял тебе алмаз,

Ты не искала роз над смрадной тиной.

И вот теперь, когда твой старый друг,

Разбитый, клонится под вихрем вьюг,

Когда в лицо ему хохочет Мефистофель,

Тебе не страшен вечный спор с судьбой;

Склоняется незримо над тобой

Продолговатый благородный профиль.

Б.С.

В стихотворении сквозит грусть воспоминаний о давно отзвучавших «лебединых голосах» и прочитывается скрытое поздравление подруге юности со вторым замужеством (в ее жизнь вошел крупный ученый, генеалог и нумизмат А. А. Сиверс, с которым Садовской поддерживал добрые отношения до конца своих дней).

Последнее стихотворение прислано вместе с поздравлением с днем рождения, в тот момент, когда атмосфера в стране сгущалась: набирала силу волна репрессий. «У Садовского говорили об арестах Усова, Мейера…» – записала в своем дневнике О. Г. Шереметева 26 января 1935 года. Вскоре арестовали ее дочь – Елизавету Борисовну, научного сотрудника Академии архитектуры. И вот стихотворение, похожее на сказку. Тихие утешительные строки.

О.Ш.

Печальная русалка

Глядела на закат.

Здесь ландыш, тут фиалка,

А там березок ряд.

Неумолимый гений

Русалку перенес

Из царства снов и теней

В мир суеты и слез.

Но в безответных взорах

Всё тот же тихий лес,

Весенней ночи шорох,

Румяный край небес.

Б.С.

17 апреля 1936

Последнее поздравительное письмецо написано на клочке выцветшей бумаги, трудно разбираемым почерком:

Дорогая Ольга Геннадиевна!

Поздравляю, желаю счастья. Очень хотел бы увидеть Вас и Александра Александровича в день моих именин. Ведь мы четыре года не виделись, а время бежит…

Eheu fugaces… [101]

Итак, буду ждать

Б.С.

М<осква>

17 апреля 1941 г.».

Неизвестно, произошла ли эта встреча в день Бориса и Глеба, 2 (15) мая. А если и произошла, то была последней. Началась война, которая унесла жизнь Ольги Геннадиевны Шереметевой. Она погибла во время дежурства у своего дома № 8 на Воздвиженке в ночь страшной бомбежки (именно тогда был разбит дом № 12, в котором жил философ А. Лосев). Не стало «подруги муз» и верного друга всей жизни Бориса Садовского.

…Давно замурована жуткая пробоина в толще фундамента Успенской церкви, ведущая в подвал Садовского. На одной из фотографий писатель сидит перед ней, как перед черной дырой под № 59а, похожей то ли на печь крематория, то ли на провал в преисподнюю. Словно из-под земли звучат голоса наших героев, но в сохранившихся письменах дышит жизнь.

Письма Садовского и фотографии, составившие Чубаровский архив, сберегла и предоставила для публикации дочь Ольги Геннадиевны – Ольга Борисовна Шереметева (Бредихина), за что выражаем ей самую искреннюю сердечную благодарность. Письма О. Г. Шереметевой (Чубаровой) хранятся в фонде Б. А. Садовского в РГАЛИ (Ф. 464. Оп. 2. Ед. хр. 205, 233, 237).

Публикация Татьяны Анчуговой.

ТАТЬЯНА АНЧУГОВА

ИЗ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА – В «ОБИТЕЛЬ СМЕРТИ»[102]

(ПОСЛЕСЛОВИЕ)

Борис Александрович Садовской (наст, фамилия – Садовский; 1881, Ардатов – 1952, Москва) при жизни был известен как автор четырнадцати книг, в основном в дореволюционных изданиях. Семь из них – поэтические сборники. В других – представлен жанр «исторической прозы», очерки – «портреты» поэтов XIX века, критические и полемические статьи. Однако большая часть творческого наследия осталась вне книг: затерялась на страницах дореволюционной периодики; написанное после 1917 года при жизни Садовского – за редким исключением – не печаталось. Только в 1990-е годы впервые извлечены из архива его рукописи (к сожалению, уцелевшие далеко не полностью); стали публиковаться его романы, повести, рассказы, мемуары, дневниковые записи (в сокращении), поэтические произведения [103].