А. Киселев (Составитель) - Полководцы и военачальники Великой отечественной

В качестве командующего этой армией он узаконил своим приказом то, что было проверено и продолжало подтверждаться боевой практикой: запретил сомкнутый боевой порядок («строй-рой») и ввел новый, основанный на свободном маневрировании пар истребителей в заданном подразделению пространстве. Приказ содержал теперь уже в качестве обязательных правил все новое, что было достигнуто в процессе освоения и применения нового боевого порядка действий истребительной авиации в боях на Кубани.

Поучительный опыт этих боев становился общим достоянием Советских Военно-Воздушных Сил. 11 мая 1943 года, день спустя после завершения ожесточенных боев в районе станицы Крымской, состоялось совещание командиров авиационных корпусов и дивизий 4-й воздушной армии. Выступивший на нем представитель Ставки ВГК командующий ВВС Красной Армии маршал авиации Л. А. Новиков подвел итоги боевых действий за апрель – первую декаду мая.

Он отметил, что к концу апреля наши летчики завоевали господство в воздухе на Кубани, о чем наглядно свидетельствовало резкое снижение активности авиации противника. За период нашего наступления на станицу Крымская, с 29 апреля по 10 мая, 4-я воздушная армия, ВВС Черноморского флога и авиация дальнего действия произвели около 10 тысяч самолето-вылетов, почти половину из них – для ударов по войскам и технике противника на иоле боя. Впервые было спланировано и успешно осуществлено авиационное наступление в больших масштабах как новая форма оперативного применения авиации в наступательной операции сухопутных войск. За это время было уничтожено свыше трети всей первоначальной авиационной группировки противника.

На опыте воздушного сражения на Кубани, маршал авиации А. А. Новиков дал указания но вопросам управления всей истребительной авиацией над полем боя. Материалы совещания, быстро оформленные штабом 4-й воздушной армии, стали основой подготовленного затем штабом ВВС Красной Армии специального Информационного сборника. Он был разослан во все воздушные армии, в авиационные соединения и части.

Но никто, в том числе и Вершинин, не мог тогда сразу определить в полном объеме значение воздушного сражения на Кубани. А оно было грандиозным. Всего со второй половины апреля до начала июня 1943 года противник потерял здесь свыше 1100 самолетов, из которых 800 были сбиты в воздухе. И лишь после войны, исследуя ее опыт в целом, военные историки определили, что воздушное сражение на Кубани положило начало стратегическому господству советской авиации в воздухе на всем советско-германском фронте. Этот чрезвычайно важный итог во многом был достигнут в результате огромной, разносторонней деятельности Константина Андреевича Вершинина, явился ярким выражением его дарования как выдающегося организатора крупномасштабного применения авиационных сил.

Кубанской весной 1943 года в пору зрелости совершенства вступило боевое мастерство лучших воздушных бойцов 4-й воздушной армии – А. И. Покрышкина, братьев Д. Б. и Б. Б. Глинка, П. П. Крюкова, Г. А. Речкалова, В. Г. Семенишина, Ф. И. Фадеева. И не случайно, что все они были удостоены высокого звания Героя Советского Союза одним Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 мая 1943 года (старшему из братьев – Д. Б. Глинке – это звание было присвоено на месяц раньше – 21 апреля). Спустя три месяца, 24 августа, А. И. Покрышкин и Д. Б. Глинка стали дважды Героями Советского Союза.

Вершинин постоянно следил за ростом каждого из своих питомцев. День ото дня все сильнее и неотразимее становились их удары по врагу. Они выступали подлинными новаторами в тактике воздушного боя, убедительна и наглядно демонстрировали виртуозное мастерство владения вверенным боевым оружием, точный расчет, непревзойденное мужество и отвагу. Их имена стали известны всей стране. А в стане врага одно только упоминание их позывных по радио вызывало переполох. В разгар боев за Крымскую в конце апреля Константин Андреевич, почти безотрывно находившийся на пункте наведения, имел возможность убедиться, с какой тревогой звучали в эфире голоса вражеских авиационных начальников. Среди хаоса выкриков, вопросов, приказаний радист нашего КП, хорошо владевший немецким языком, улавливал и докладывал услышанное. Угрозы и проклятия в адрес «Тигра», «Саши» (Покрышкина), «ДБ» и «ББ» (братьев Глинка) и других летчиков сыпались непрерывно. Какой-то фашистский генерал истерически требовал забросать бомбами «проклятого „Тигра“, блокировать и заставить приземлиться на аэродром, занимаемый немцами, „воздушного разбойника «Сашу“.

«Так вот вы как теперь всполошились», – с удовлетворением думал Вершинин, с теплотой вспоминая хмурого, неулыбчивого Покрышкина, позывной которого «13» и число «13» на фюзеляже его боевого истребителя действовали на фашистских летчиков как неотвратимый рок судьбы. Думал о других боевых летчиках своей армии, прочно входивших в блистательное созвездие советских асов.

И еще он вспоминал в эти минуты первые дни своего пребывания на фронте. Именно тогда услышал он о том, как его предшественник на посту командующего ВВС Южного фронта генерал П. С. Шелухин решил в какой-то мере компенсировать малочисленность нашей авиации использованием в качестве дневных бомбардировщиков самолеты Р-5 Мелитопольского авиационного училища и что из этого вышло.

Во второй половине августа 1941 года весь состав училища эвакуировался в глубокий тыл страны, за Волгу. До сотни самолетов устаревших типов, на которых отрабатывали учебные упражнения курсанты училища, были оставлены для выполнения боевых заданий. Экипажи укомплектовали из инструкторского состава училища и недавних его выпускников. Первые из них были в подавляющем своем большинстве прекрасными пилотами, вторые, как штурманы, на память знали район полетов и все его характерные ориентиры в радиусе ста километров от своего аэродрома, умели вести прицельное бомбометание. Все это очень пригодилось. Р-5 успешно бомбили противника, который пытался наводить переправы через Днепр, рассеивали колонны его войск, привозили ценные разведданные.

Летали они на задание преимущественно группами по 10–12 самолетов. Потери, вполне понятно, несли значительные, хоть и прикрывали их истребители И-16. Но при явном своем преимуществе вражеские летчики предпочитали нападать из-за угла. Их излюбленным приемом стала атака наших тихоходных самолетов после того, как те, возвратившись с задания, вставали в круг над своим аэродромом для захода на посадку. И без того фактически безоружный самолет становился совершенно беспомощной мишенью, когда планировал на посадку. Вершинин много летал на Р-5. Видно, поэтому до боли осязаемо и зримо вставала перед его глазами картина: почти полностью потерявший скорость самолет метрах в тридцати от земли с первой очереди вспыхивает факелом. О том, чтобы воспользоваться парашютом на такой высоте, не может быть и речи. Экипаж обречен. А под ним проносится «мессерншитт», в кабине которого ухмыляющаяся физиономия фашистского летчика. Он мог даже издевательски жестикулировать, так как совершенно точно знал, что ему самому ничто не грозит…