Николас Шэффнер - Блюдце, полное секретов. Одиссея «Пинк Флойд»

Очень эффектный литературный прием использования в начале каждой новой неримфованной строчки слова who — «те, кто» — вошел в моду после выхода в свет известной поэмы Аллена Гинзберга «Вопль» — «Howl». Судьба «пса» — умереть в одиночестве от рака, будучи сраженным грузом собственного непомерного самомнения. Дейв запевает: «Так иди же благополучно ко дну» («So have a good drown»). Вслед за этим радостным советом слово «stone» («камень») отдается повторяющимся электронным эхом до тех пор, пока искажение не превращает его в вопль первобытной слизи. Сопутствующий звук лающих собак для большего эффекта пропущен через «Вокодер» и постепенно приобретает все более музыкальное и даже «человеческое» звучание.

Сходный зловещий фрагмент есть и в «Sheep» — там, где речь идет о Семи заповедях Скотской фермы (включая знаменитую «Все животные равны, но некоторые из них еще равнее, чем остальные» — «All animals are equal, but some are more equal than the others»). У Уотерса эта монотонность овец выливается в пародию на Двадцать третий псалом, вновь пропущенную через «Вокодер»: «Господь, мой пастырь… С помощью сверкающих ножей Он освобождает мою душу» («The Lord is my shepherd… With bright knives he releaseth my soul»). «Sheep, — хвалится Гилмор (который приписывает себе все заслуги в успешном музыкальном решении композиции), — всегда была чрезвычайно забавной».

Весьма соблазнительно посчитать резкое недовольство «Animals» и социальную направленность пластинки (как и относительно скудные аранжировки, малобюджетность записи, «заводную» музыку и неистовые аккорды в кульминационной точке «Sheep») — ответом ПИНК ФЛОЙД на восстание панк-рока… Можно было бы поддаться, конечно, такому порыву, если бы «Dogs» и «Sheep» не состояли, в основе своей, из затасканных концертных номеров 1974 года — «Gotta Be Crazy» и «Raving And Drooling». Группа уже была занята их переработкой в «Britannia Row» одновременно с сочинением новой вещи «Pigs», когда Уотерсу пришла в голову мысль о собачьем и овечьем подтекстах ранних текстов, и — бац! — получился фундамент еще одного концептуального альбома.

Но из-за того, что концепция сложилась воедино на одиннадцатом часу размышлений, да еще на основе ранее существовавшего материала, «Animals» (как Роджер позднее сам признавал) не вполне сложились. В трех главных пьесах не всегда раскрываются соответствующие аллегории, многие пассажи не вписываются в общее содержание. А когда этого удается добиться, часто получается так, что Уотерс оперирует многочисленными банальностями, не оживленными ни его сардонической мудростью, сравнимой с даром Рэя Дэвиса, ни поэтическим языком, сходным с творчеством Боба Дилана.

Тем не менее, в определенном смысле «Animals» относится к наиболее мощным альбомам группы. В текстах впервые чувствуется стопроцентная квинтэссенция социополитического яда Роджера, хотя Уотерс, Гилмор, Мейсон и Райт на этом альбоме в последний раз работают как сплоченный коллектив, без приглашения сессионных музыкантов (даже если, подобно гражданам Скотского хутора, некоторые музыканты ФЛОЙД уже и были более «равными, чем другие»). В музыкальном плане ПИНК ФЛОЙД никогда — ни прежде, ни после, в каком бы то ни было воплощении — НЕ ИГРАЛИ РОК так бескомпромиссно и так убежденно.

«Animals» был так же бескомпромиссным — даже вызывающим — и по своей форме. ПИНК ФЛОЙД всегда поругивали за их длинные и закрученные композиции (такие, как «Atom Heart Mother», «Echoes», «Shine On You Crazy Diamond»), но при создании «Animals» ничего другого и не предполагалось. Это лишало возможности передавать песни в эфире даже ведущими «прогрессивными» радиостанциями, работающими на FM, которые еще были в состоянии цитировать отрывки из «One Of These Days», «Welcome To The Machine» или альбома «Dark Side Of The Moon». Следовательно, при таком раскладе едва ли можно было повторить феноменальный коммерческий успех последней работы флойдовцев. Особенно трудно было рассчитывать на этот пресловутый успех после того как Уотерс и К°. лишили «Animals» большей части вызывающих буквально наркотическое опьянение структур предыдущих работ, отнимая у поклонников роскошь возможности «путешествовать» под нравоучительные тирады Роджера. Такой шаг тоже можно было расценить как вызов, но, вместе с тем, и он предвещал то время, когда Уотерс усилит резкость своего послания («message») в ущерб характерности музыки ПИНК ФЛОЙД.

Уотерс сообщил, что он пытался «подтолкнуть группу к проникновению в более специфические области и темы, всегда пытаясь быть более точным. Чисто внешне, я стремился избегать незавершенности… так, чтобы оставалось меньше возможностей для толкований». Однако можно отметить, что многое в привлекательности композиций и концертных представлений ПИНК ФЛОЙД зависело от того, мог ли слушатель или слушательница включить свое собственное воображение на все 100 процентов. Похоже, начиная с «Animals», Роджеру Уотерсу было гораздо интереснее просто говорить своей аудитории: Теперь можно думать!».

Это сознание собственной значимости проявилось, когда на исходе второй недели 1977 года журналистов пригласили на электростанцию Баттерси перед выходом в свет «Animals», а затем запретили делать какие-либо записи. Тем не менее, альбом сделал ФЛОЙД дико популярными среди критиков, которые теперь были заодно с панк-революцией. В «NME» — к этому времени ставшей полноценной нововолновой газетой — Ангус Макиннон (Angus Mackinnon), который «никак не мог придти в себя от впечатления, произведенного на меня всем услышанным собственными ушами», назвал альбом не только лучшим из всех LP ПИНК ФЛОЙД, но и «одним из самых радикальных, безжалостных, душераздирающих и откровенно борющихся с традиционными предрассудками произведений, ставших доступными внимательному прочтению публики по эту сторону Солнца».

Несмотря на то, что цифры продаж альбома нельзя было сравнить с количеством проданных экземпляров его предшественников, «Animals» стал для ПИНК ФЛОЙД еще одним альбомом, попавшим на первое место в британском хит-параде. В Америке диск был «всего лишь» третьим.

В день выпуска пластинки — 23 января 1977 года — ПИНК ФЛОЙД отправились в шестимесячное турне по девяти странам по обе стороны Атлантики. По крайней мере, в одном этот тур еще больше отдалил группу от их поклонников и новых идеалов панк-рока: в первый раз ПИНК ФЛОЙД выступали на стадионах.

Названное «PINK FLOYD In The Flesh» (ПИНК ФЛОЙД во плоти), турне запомнилось, в основном, благодаря своим надувным игрушкам, особенно летающей свинье, которую Уотерс в то время называл «символом надежды». Десятилетие спустя он вспоминал, что остальные флойдовцы «думали, будто я пошел по дорожке Сида, когда сказал, что нам нужна гигантская надувная семейка (воплощающая в себе собирательный образ соглашателей из «Dogs») и куча надувных животных».