Андрей Богданов - Александр Невский. Друг Орды и враг Запада

Целью договора с Литвой было объединение сил для удара по настырным крестоносцам. Они за два года успели подкопить сил: на призыв папы помочь Ливонии откликнулось немало рыцарей. Но успешно сражаться против лучших конников Восточной Европы, не считая татар, рыцари всё равно не могли.

"А сына своего Дмитрия, — сообщает Житие Александра, — (великий князь) послал в Западные страны, и все полки свои послал с ним, и близких своих домочадцев, сказав им: "Служите сыну моему, как самому мне, всей жизнью своей". И пошел князь Дмитрий в силе великой, и завоевал землю Немецкую, и взял город Юрьев, и возвратился в Новгород со множеством пленных и с большою добычею".

Осенью 1262 г., после заключения договора с Миндовгом, уточняет новгородская летопись, "пошли новгородцы с князем Дмитрием Александровичем великим полком под Юрьев; были тогда и Константин князь, зять Александров, и Ярослав, брат Александров, со своими мужами, и Полоцкий князь Товтивил с ним полочане и литовцев 500; а новгородского полку — без числа, только Бог весть.

И был твёрд город Юрьев, в 3 стены, и множество людей в нём всяких, и они устроили себе оборону на стенах града крепкую. Но честного креста сила и Святой Софии всегда низлагает неправду имеющих! Так и этого города бесполезна твёрдость была, но помощью Божией одним приступом взят был. И людей многих города того убили, а других взяли живьем, и иные в огне сгорели, и жёны их, и дети. И взяли (русские. — Авт.) товаров бесчисленно и пленных.

А (у дружинников. — Авт.) мужа доброго застрелили с города и Петра убили Мясниковича. И пришёл князь Дмитрий в Новгород со всеми новгородцами (т. е. без потерью. — Авт.) со многим товаром"[208].

Союзники-литовцы выступили ещё раньше, и успешно совершили поход под Венден. Крепко побитый орден надолго затих, зализывая раны.

В том же 1262 г была одержана и более важная победа. На разоренных татарами землях — во Владимире, Суздале, Ростове, Переяславле, Ярославле, Устюге и других городах — вечевые колокола возвестили о кончине баскаков.

"В 1262 г., — торжественно сообщает Лаврентьевская летопись, — избавил Бог от лютого томления басурманского людей Ростовской земли, вложил ярость в сердца христианам, не терпя насилия поганых. Собрали веча и выгнали (баскаков) из городов, из Ростова, из Суздаля, из Переяславля! Ибо откупали те окаянные басурмане дани, и от того великую пагубу людям творили: добывая резы и ногаты (мелкие деньга. — Авт.), души христианские врозь вели. Видел же человеколюбец Бог, послушал моления (своей) Матери, избавил людей своих от великой беды"[209]. Судя по летописным рассказам служивших в баскаках, особенно переменивших веру соплеменников восставшие граждане убивали с остервенением, но природных татар, отказавшихся от своего "басурманства", щадили.

В Великом Устюге баскак Буга взял в наложницы местную девушку Марию. Она полюбила татарина, укрыла от опасности и уговорила принять христианство. Народ, поначалу мечтавший казнить баскака, отказался от мести и предпочел погулять на свадьбе Марии с новокрещеным Иоанном, который со временем заслужил всеобщее уважение. Бас качество не смогло привиться на Руси, хотя великие ханы не оставляли своих попыток до конца столетия. Сбор дани и власть остались в руках князей. Сохранение российской государственности было в немалой мере заслугой Александра Невского, дипломата и воина.

Историки давно предположили, что одновременный бунт во всех крупных городах Владимиро-Суздальской Руси, даже в далёком Устюге, не мог возникнуть без ведома, а то и организационного участия великого князя Александра. Именно он знал, что великий хан Менгу умер в 1259 г. во время осады жалкого китайского городка, и в империи немедля разгорелись усобицы. Уже на следующий год законопослушный хан Берке отозвал свои тумены, посланные по приказу Менгу на помощь ненавистному Хулагу. А тот, успев уже разгромить Арабский халифат и взять Багдад, в 1260 г. перебил в своей ставке сторонников Берке. Летом 1262 г., когда в русских городах звучал набат и летели головы баскаков, войска двоюродных братьев-ханов уже насмерть рубились в Закавказье.

Теперь хану Берке было не до политики Каракорума и не до единой системы администрации и налогообложения по всей империи. Он нуждался в средствах для вознаграждения своих бойцов и в воинах, которыми мог пополнить свои ряды. Видимо, заранее собрав богатые дары, Александр Ярославин поехал в Орду.

Глава 4. ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ

Смысл рискованного, может быть, даже смертельного путешествия великого князя в Орду понимали все. Понимал и новгородский летописец, за событиями во Владимире обычно следивший весьма невнимательно: "Того же лета пошёл князь Александр к татарам, и удержал он Берке, не пустив на Русь; и зимовал у татар, и разболелся".

Почти год он уговаривал хана Берке не возрождать систему баскачества и не совершать карательный поход на Русь. Александр и тут победил: дани для татар на Руси стали собирать русские князья; национальное государственное устройство было сохранено.

Великий князь отвратил хана и от замысла набирать на Руси войска: нелёгкая задача, когда после кровавой битвы 13 января 1263 г. на берегу Терека оба хана в своих ставках стягивали все силы для продолжения войны. Особо гибель татар печалила Берке. Говорят, когда ему доложили о потерях, хан воскликнул: "Да посрамит Аллах Хулагу этого, погубившего монголов мечами монголов. Если бы мы действовали сообща, то мы покорили бы всю землю!"[210]Тем не менее русские войска так и не приняли участие в войнах Берке против Хулагу. Чего это князю стоило, на Руси очень даже догадывались.

"Было в те времена насилие великое от иноверных, гнали они христиан, заставляя их воевать на своей стороне. Князь же великий Александр пошел к царю, чтобы отмолить людей своих от этой беды", — сообщает Житие Александра.

"В 1263 году, — продолжает новгородский летописец, — пришёл князь Александр от татар очень нездоровым, осенью, и пришёл на Городец, и постригся (в монахи) 14 ноября, на память святого апостола Филиппа. Той же ночи и преставился. И отвезли его во Владимир, и положили его в монастыре Рождества Святой Богородицы. И собравшиеся епископы и игумены с митрополитом Кириллом[211], и со всем иерейским чином, и с монахами и со всеми суздальцами, погребли его честно месяца того же в 23 (день), на (память) святого Амфилохия, в пятницу.

Дай, Господи милостивый, видеть ему лицо Твоё в будущий век, иже потрудился за Новгород и за всю Русскую землю!"[212]