Георгий Семенов - Наступает ударная

Чтобы скорее овладеть районом Бацлов и высотами севернее его, командарм приказал генералу А. Ф. Казанкину ввести в бой 52–ю гвардейскую дивизию. Около 10 часов утра Казанкин принял правильное решение: выдвинуть части этой дивизии севернее Бацлова из‑за правого фланга корпуса. Полки получили соответствующий приказ и начали марш, но через некоторое время, когда части 52–й дивизии приближались к рубежу наступления, а командиры уже вели рекогносцировку направлений предстоящей атаки, генерал Казанкин приказал вдруг совершить рокировку влево. По новому приказу 52–я дивизия должна была наносить удар из‑за левого фланга 23–й гвардейской дивизии. Такой маневр был хорош на картах. Но… [ладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить! На поле боя этот маневр привел к отсрочке наступления. Бой за Бацлов затянулся более чем на 12 часов.

Ожесточенные стычки с противником продолжались на этом рубеже до конца дня. 23–й гвардейской дивизии удалось немного продвинуться вперед. Атаки 33–й дивизии ничего не дали. Наконец, вечером была введена в бой 52–я гвардейская дивизия. Ее 151–й гвардейский полк при поддержке артиллерии и двух батарей самоходных установок атаковал северную окраину Бацлова, но был остановлен огнем противника. Город удалось взять только к утру. Этому способствовало продвижение 23–й гвардейской дивизии, которая ночью заняла Рейхенов и одним полком вышла в тыл немецкому гарнизону в Бацлове.

Стремясь не отстать от наступавших дивизий и своевременно влиять на развитие событий, мы с группой командарма ежедневно перемещали наблюдательный пункт армии. Боевые действия обычно не были видны непосредственно с НП, но близость к передовой позволяла генералу В. И. Кузнецову лучше чувствовать обстановку, иметь устойчивую связь с командирами корпусов и дивизий, а при необходимости сразу отправляться туда, где требовалось вмешательство командарма.

Основной командный пункт армии во главе с генералом М. Ф. Букштыновичем перемещался вслед за нами. 18 апреля к вечеру он перешел в Нейтреббин на оборудованный узел связи. Здесь в штаб поступила телеграмма, подписанная маршалом Жуковым. Учитывая успешное продвижение войск 3–й ударной армии, маршал поставил задачу 9–му гвардейскому танковому корпусу 2–й гвардейской танковой армии: войти в прорыв в полосе нашей армии и наступать в общем направлении па Херцхорн.

Это была хорошая новость. Ввод еще одного танкового корпуса мог способствовать дальнейшим успехам 3–й ударной. Однако использование танков очень затруднялось лесистой местностью. Мы не рассчитывали на их быстрое продвижение. По крайней мере до тех пор, пока пехота не преодолеет лесные массивы.

В руках немцев оставалась последняя перед Берлином оборонительная полоса. Чтобы удержать ее, фашисты в ночь на 19 апреля бросили против нашей армпи 11–ю моторизованную дивизию СС и бригаду истребителей танков «Гитлерюгенд». Вражеские части были усилены И 1–й бригадой штурмовых орудий, двумя дивизионами тяжелой артиллерии, одним минометным и двумя зенитными пол нами. Бригада истребителей танков состояла из четырех батальонов, укомплектованных 15–16–летними юношами, имевшими на вооружении ручные противотанковые грана тометы «панцер–фауст». Это были последние оперативные резервы врага на пути 3–й ударной к Берлину.

Анализ первых дней наступления показал, что коман диры некоторых полков и дивизий вместо выхода на фланги и тылы противника применяли фронтальные ло бовые атаки и ввязывались в затяжные бои. В боевых приказах Военный совет армии напомнил командирам о недопустимости подобной практики, которая вела к замедлению темпа наступления и к излишним потерям. Однако это требование в условиях конкретной боевой обстановки не всегда было выполнимым.

Характер и особенности задач, которые приходилось решать войскам, непрерывно менялись. Первые два дня боев все усилия соединений были направлены на преодоление обороны противника в условиях труднопроходимой приодерской поймы. На третий день сражение развернулось на холмистой и пересеченной местности, решающее значение имела борьба за господствующие высоты и опорные пункты. А теперь перед частями армии сплошной стеной встал претцельский лес, прикрывавший подступы к Берлину с северо–востока. Войскам приходилось перестраиваться на ходу, не теряя ни часа, менять свою тактику. На это способны были только закаленные соединения, в совершепстве овладевшие всеми формами ведения боевых действий. Здесь, под Берлином, сказался огромный опыт, накопленный нами за четыре года войны.

Большой массив соснового леса пересекал с севера на юг всю полосу наступления нашей и соседних армий. Глубина его с востока на запад достигала 15 километров. По восточным опушкам леса противник наспех отрыл на отдельных участках траншеи и окопы, оборудовал пулеметные площадки и позиции противотанкистов. Подступы к лесу и просеки были заминированы. На танкоопасных направлениях, в дополнение к противотанковым рвам, были устроены завалы. Основные дороги, идущие через лес, прикрывались зенитными орудиями, установленными для стрельбы прямой наводкой, и многочисленными группами «фаустников».

Части 23–й и 52–й гвардейских дивизий первыми завязали бой за Претцель и Предиков, расположенные вблизи претцельского леса. После десятиминутной артподготовки части 23–й гвардейской дивизии атаковали Претцель с востока и северо–востока, а 151–й и 155–й полки 52–й гвардейской дивизии, поддержанные танками и самоходными установками, атаковали этот пункт с юга. В 20 часов сопротивление немцев было сломлено и Претцель взят. Остатки гарнизона отошли на запад, бросив технику и вооружение. Одновременно противник оставил и опорный пункт Предиков. Наши гвардейцы, не задерживаясь, устремились в лес.

Еще успешнее развивались боевые действия на правом фланге армии. Части 79–го стрелкового корпуса к полудню овладели Франкенфельде. Передовой отряд корпуса (второй батальон 713–го стрелкового полка 171–й дивизии) с боем занял Штернебек. К концу дня части корпуса углубились в претцельский лес до трех–четырех километров.

Бои в лесу приняли чрезвычайно ожесточенный характер. Большое количество противопехотных и противотанковых препятствий задерживало продвижение наших войск. Лесные завалы, минные заграждения, засады «фаустников» и противотанковые пушки сковывали действия танков и самоходных орудий. Пехота обходила заграждения, вместе с саперами подрывала и растаскивала их. Наши бойцы проникали в тыл вражеских засад, уничтожали расчеты орудий и «фаустников».

Боевые действия не прекращались и ночью. Больше того — именно ночные бои сыграли решающую роль в борьбе за претцельский лесной массив. Бойцы и офицеры 3–й ударной, привыкшие сражаться в лесах, действовали уверенно и смело. Да уж чего–чего, а леса никто не боялся. Он всегда был нашим союзником. Стоило, к примеру, какому‑либо полку зацепиться вечером за восточную опушку, как активность подразделений сразу возрастала. Многие полки и батальоны за одну ночь прорывались через весь лесной массив и выходили утром на его западную окраину.