М Стрешинский - Генерал Симоняк

Несколько дней Николай Павлович действительно выполнял поручения Говорова, колесил по корпусам и дивизиям. Неожиданно его вызвали в штаб 2-го Прибалтийского фронта к генералу армии А. И. Еременко. Поздоровавшись, командующий фронтом поздравил его с назначением на должность командарма. Тут же Симоняку вручил и предписание:

С получением сего предлагаю вам убыть и вступить в должность командующего войсками 3-й ударной армии. Срок прибытия - 10 октября 1944 года. Основание: приказ Ставки Верховного Главнокомандования.

Командующий войсками 2-го Прибалтийского фронта А. Еременко. Член Военного совета 2-го Прибалтийского фронта В. Богаткин.

Симоняк быстро пробежал бумагу глазами. Так вот зачем его привез сюда Говоров.

Новое назначение взволновало Симоняка. Впрочем, по его виду об этом было трудно догадаться. Лицо, как обычно, казалось хмурым.

- Вы что - недовольны, товарищ Симоняк? - спросил Еременко.

- Вполне доволен, товарищ генерал армии.

- Не заметно, - рассмеялся комфронта.

- Я умею хранить тайну, - улыбнулся новый командарм.

- Армию вы получили ударную, - уже серьезным тоном сказал Еременко. - Пару дней даю вам на прощание и сборы, а с десятого впрягайтесь в работу.

В армии Симоняк встретил знакомого. В первый же день явился на доклад к командарму полковник.

- Ты как сюда, Николаев, попал? - удивился Симоняк.

- Я-то здесь уже давно, товарищ генерал, а вы...

- Назначен командармом, как видишь. Полковника Николаева, командующего бронетанковыми войсками армии, Симоняк помнил по Ханко, где тот был начальником автобронетанковой службы. Когда прибыли на большую землю, Николаева направили на Калининский фронт. Он рассказал новому командарму о боевом пути 3-й ударной. Родилась она в тревожные дни наступления гитлеровцев на Москву. Прошла с боями восемьсот километров. Войска армии успешно действовали под Великими Луками, Невелем, Идрицей, Себежем, Режицей и Ригой.

- Да, богатая история у армии, - заметил Симоняк. - За три года многое сделала. После короткой паузы он спросил:

- Помнишь Морозова, начальника штаба артиллерийского полка?

- Как же. Хорошо помню. А где он?

- Скоро здесь будет. Командующим артиллерией.

Хотелось Симоняку и еще кое-кого вытребовать, но вакантных должностей не было. А просить о замене кого-либо он считал неудобным и недопустимым.

И на новом месте Симоняк не изменял старой привычке: меньше сидеть в кабинете, больше бывать в войсках. Встречаясь с командирами корпусов, дивизий и полков, он узнавал людей и вместе с тем как бы снизу проверял деятельность штаба армии, командующих родами войск.

Это знакомство углубилось в первых же операциях. 3-я ударная вела бои против дивизий неприятельской группы армий Север.

Под нажимом войск 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов более тридцати немецких дивизий отступили на Курляндский полуостров. Они оказались зажатыми в стальные клещи между Тукумсом и Либавой. Путь в Восточную Пруссию был для них закрыт.

3-я ударная армия вместе с другими войсками наносила удары по войскам в курляндском котле, теснила их к побережью...

2

Несколько суток не прекращался надоедливый октябрьский дождь. Дороги развезло, и машина, на которой ехал Симоняк, с трудом добралась до командного пункта 150-й стрелковой дивизии.

- Останови, - сказал Николай Павлович шоферу, увидев на опушке леса несколько походных кухонь.

Накинув на плечи плащ-палатку, командарм прямиком через поле пошел к опушке.

Никто из хлопотавших у кухонь людей еще не знал в лицо нового командарма. И только потому, что осанистого грузноватого военного сопровождал офицер-адъютант, догадались, что это какой-то начальник.

- Ну, как тут у вас? - спросил Симоняк, остановившись у крайней кухни.

Высокий сухопарый повар, не спеша орудовавший большим черпаком, ответил:

- Полный порядок, товарищ...

И он запнулся, не зная, как назвать подошедшего человека.

- Товарищ командующий армией, - подсказал адъютант Симоняка.

Повар выпустил из рук черпак, выпрямился и громко повторил:

- Полный порядок, товарищ командующий.

- Не вижу, - суховато произнес Симоняк. - Если повар такой тощий, то что же солдату достается. Жалкие крохи...

- По мне не судите, - не смутился повар, - я сызмальства такой.

Командарма, пока он разговаривал с поваром, со всех сторон окружили солдаты. И Симоняк, чувствовалось, был этому рад. От солдат услышишь такое, чего ни в одном донесении не прочтешь.

Между тем о приезде командарма кто-то успел сообщить в штаб дивизии, и вскоре полковник Василий Митрофанович Шатилов тоже появился у кухонь. Он подошел к командарму, представился. Симоняк поздоровался, сказал:

- Ну, Шатилов, показывай, чем солдат кормишь. Повар говорит, что нельзя по нему судить о качестве пищи. Верно это?

- У меня - гусятина с гречневой кашей, - доложил повар.

Подошли к другой кухне. Там на обед готовили борщ и картошку со свининой.

Симоняк, повернувшись к комдиву, проворчал:

- Плохо, Шатилов, плохо солдат кормишь.

- Как плохо? - удивился полковник, не понимая, что вызвало недовольство командующего.

- А вот так плохо, - согнав с лица хмурость и улыбаясь, проворчал Симоняк. - От такого харча отяжелеют у тебя солдаты, зажиреют. Трудно им будет в атаку подниматься.

- Ничего, товарищ командующий, - поняв шутку, успокоил комдив. - Если уж поднимутся, то так атакуют, что их не остановишь.

- Посмотрим... Показывай свое хозяйство.

Симоняк не случайно приехал в 150-ю дивизию. Штаб 3-й ударной армии заканчивал разработку операции против правого фланга группы армий Север, прижатой к морю на Курляндском полуострове. Войска армии готовились наступать в общем направлении на Лиепаю (Либаву).

Дивизии Шатилова в этом наступлении отводилась важная роль. Она должна была овладеть важным узлом сопротивления городом Вегеряй, пробить глубокую брешь во вражеской обороне.

Первое знакомство с дивизией оставило у Симоняка хорошее впечатление. И Шатиловым он остался доволен: живой ум, быстрая реакция, крепкая военная закалка. В свою очередь и Симоняк понравился командиру дивизии. Проводив командарма, он говорил штабным офицерам: Простой, умеет расположить к себе людей, хорошо во всем разбирается. С ним дела у нас пойдут.

За неделю до начала операции Симоняк собрал командиров корпусов и дивизий. Внешне он, как всегда, казался совершенно спокойным, невозмутимым. Стоял у повешенной на стене карты, на которой хорошо были видны и вражеская оборона, и полосы наступления корпусов, дивизий.

Всё будто обстояло как прежде, когда он в своем 30-м Ленинградском гвардейском корпусе ставил задачи на наступление. Но вместе с тем многое для него тут было внове: и люди, с которыми он по существу только начал знакомиться, и масштаб действий. Сейчас у него .. под началом находились не три дивизии, а три корпуса... Возрос теперь спрос с него. И всё это невольно его тревожило. Но бросая неприметные взгляды на сидевших в просторной комнате генералов и старших офицеров, он чувствовал, как с каждой минутой крепнет контакт между ним и этими боевыми командирами, которые поведут войска армии на штурм вражеских укреплений.