Винсент Буглиози - Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне

Я показал Сьюзен фотографию “рамблера”. “Да, очень похожа”. Затем я показал ей сделанную полицейскими фотографию сидящего за рулем Стивена Парента.

О.: “Эту самую штуку я и видела в машине”.

Члены большого жюри в голос ахнули.

В.: “Когда вы произнесли “штуку”, вы имели в виду человека"?

О.: “Да, человека”.

Жюри заглянуло в самое сердце Сьюзен Аткинс — и увидело там лед.

Они прошли по дорожке к дому, миновав гараж. Используя подготовленную мною схему, Сьюзен отметила, как именно они приблизились к окну столовой. “Текс открыл окно, забрался внутрь, и вскоре я уже увидела его стоящим на крыльце”.

В.: “Все три девушки вошли в дом одновременно?”

О.: “Вошли только две из нас, одна осталась снаружи”.

В.: “Кто же остался?”

О.: “Линда Касабьян”.

Сьюзен и Кэти присоединились к Тексу. На диване лежал мужчина (Сьюзен опознала в нем изображенного на фотографии Войтека Фрайковски). “Он проснулся и вытянул руки, потягиваясь. Мне кажется, он решил, что откуда-то в доме оказались его друзья. Он спросил: “Который час?”… Текс подпрыгнул к нему и ткнул в лицо пистолетом со словами: “А ну, тихо. Не двигайся, или ты — покоиник". Фрайковски сказал что-то вроде: "Кто вы такие и что вы тут делаете?”

В.: “Что на это ответил Текс, если вообще ответил?”

О.: “Текс сказал ему: “Я Дьявол, и у меня здесь свои дьявольские дела…”

После чего Текс приказал Сьюзен посмотреть, нет ли в доме еще кого-нибудь. В первой спальне она увидела женщину, читавшую книгу (по фотографии Сьюзен узнала в ней Абигайль Фольгер). “Она посмотрела на меня и улыбнулась, и я тоже поглядела на нее и улыбнулась ей”. И продолжала обход: В следующей спальне она увидела двоих — мужчину и женщину. Мужчина сидел спиной к заглянувшей в комнату Сьюзен, на краешке постели. Беременная женщина лежала в кровати (Сьюзен опознала Джея Себринга и Шарон Тейт по фотографиям). Оба были поглощены разговором и не заметили ее. Вернувшись в гостиную, Сьюзен доложила Тексу, что в доме находятся еще трое.

Текс передал Сьюзен веревку и приказал связать мужчину на диване. Когда она сделала это, Текс приказал привести остальных. Сьюзен вошла в спальню Абигайль Фольгер, “приставила к ее горлу лезвие ножа и сказала: “Вставай и иди в гостиную. Не задавай вопросов. Просто делай что сказано”. Вооруженная ножом Кэти взяла на себя Фольгер, в то время как сама Сьюзен присматривала за двумя остальными.

Никто не оказал сопротивления. У всех было одинаковое выражение на лице: “Шок”.

Войдя в гостиную, Себринг спросил у Текса: “Что вы здесь делаете?” Текс посоветовал ему заткнуться и приказал всем троим улечься на пол перед камином лицами вниз. “Ты что, не видишь, она беременна? — спросил Себринг. — Позволь ей сесть”.

Когда Себринг отказался “выполнять распоряжения Текса… Текс застрелил его”.

В.: “Вы своими глазами видели, как Текс стрелял в Джея Себринга?"

О.: “Да”.

В.: “Он стрелял из оружия, привезенного с ранчо Спана?”

О.: "Да".

В.: “Что произошло потом?”

О.: “Джей Себринг упал у камина, а Шарон с Абигайль вскрикнули”.

Текс приказал им молчать. Когда он спросил, есть ли у них деньги, Абигайль сказала, что в ее спальне лежит сумочка, в которой есть немного. Сьюзен сходила вместе с ней забрать наличные. Абигайль отдала ей семьдесят два доллара и спросила, не нужны ли ей кредитные карточки. Сьюзен отвечала, что не нужны. По их возвращении в гостиную Текс приказал Сьюзен раздобыть полотенце и заново связать руки Фрайковски; она так и сделала, сказала Сьюзен, но не сумела завязать узел по-настоящему крепко. Затем Текс взял веревку и затянул на шее Абигайль и Шарон.

Он перекинул свободный конец веревки через потолочную балку и потянул за него, “отчего Шарон и Абигайль пришлось подняться на ноги, чтобы не задохнуться…” После чего “я забыла, чей это был вопрос, но это спросила кто-то из жертв: “Что вы хотите сделать с нами?” — и Текс ответил: “Вы все умрете”. И тогда они стали молить нас о пощаде”.

В.: “Что случилось затем?”

О.: “Текс приказал мне подойти к Фрайковски и убить его”.

Когда Сьюзен занесла над ним нож, Фрайковски, сумевший высвободить руки, вскочил и “сбил меня с ног, а я вцепилась в него как могла крепко, и тогда мы оба начали сражаться за собственную жизнь.

Ему как-то удалось схватить меня за волосы, он с силой рванул их, и я крикнула Тексу, чтобы он помог мне, или хоть кто-нибудь, а Фрайковски — он тоже что-то кричал.

Он как-то сумел оказаться у меня за спиной, а у меня в правой руке был нож, и я… я… я не знаю, во что я попадала, но я размахивала ножом и, помню, ткнула во что-то, может, раза четыре или пять подряд, куда-то за спину. Я не видела, во что попадаю”.

В.: “Но вам показалось, что это был человек?”

О.: “Я прежде никогда не била ножом человека, просто нож втыкался во что-то — и все”.

В.: “Это “что-то” могло быть Фрайковски?”

О.: “Может, это был Фрайковски, или кресло, или еще что-то, — я не знаю, во что попадала”.

Сьюзен внесла в свой прежний рассказ заметные изменения. Во время моей беседы с ней и на сделанной адвокатом записи она признавала, что ударила Фрайковски “четыре-пять раз в ногу”. Кроме того, если она не лгала Виржинии, то ей было прекрасно знакомо чувство, возникающее, когда ударяешь человека (то бишь Гари Хинмана) ножом.

Фрайковски бежал к парадной двери, “вопя во всю глотку, чтобы кто-нибудь помог ему”. Текс догнал его и несколько раз ударил по голове “по-моему, рукоятью револьвера”. Позже Текс сказал Сьюзен, что разбил револьвер о голову Фрайковски, и теперь им уже невозможно пользоваться[111]. Очевидно, Текс держал наготове и нож, поскольку он начал бить им Фрайковски “изо всех сил, потому что тот продолжал сопротивляться”. В то же самое время “Абигайль Фольгер высвободилась из веревочной петли и боролась с Кэти, Патрицией Кренвинкль…”

Старшина жюри: “Одному из заседателей необходимо выйти на несколько минут”.

Был объявлен короткий перерыв. На скамье заседателей я видел не одно бледное лицо.

Сьюзен возобновила рассказ там, где он оборвался. По ее словам, она слышала чьи-то стоны. Текс подбежал к Себрингу, “наклонился над ним и с яростью принялся тыкать ножом ему в спину…

Я помню, как Шарон Тейт сражалась с веревкой”. Текс приказал Сьюзен утихомирить ее. Сьюзен рукой обхватила Шарон за шею и силой принудила ее опуститься на диван. Та умоляла о пощаде. “Я посмотрела на нее и говорю: “Мне не жаль тебя, женщина”. И я знала, что, произнося это, имела в виду себя саму, а вовсе не ее…”