Александра Давид-Неэль - Путешествие парижанки в Лхасу

Затем процессии последовали одна за другой: дворяне, впереди которых шагали слуги с китайскими фонарями; знатные дамы, окруженные камеристками; высшие церковные чины со своими слугами-монахами; представитель махараджи Непала и многие другие — аристократия, духовенство, богатые купцы; все они были в нарядных одеждах, довольные, веселые, немного навеселе… Мы с Йонгденом приняли участие в народном гулянье, и нам передалось всеобщее возбуждение: мы бегали по освещенным улицам, толкались и радовались, как дети, что встречаем Новый год в Лхасе.

Когда пришло время возвращаться в свою лачугу, мы с изумлением увидели, что улицы, которые полная луна должна была заливать своим светом, становятся все более темными. Что бы это значило? Мы не употребляли спиртных напитков, и, в отличие от большинства жителей столицы в тот вечер, у нас не было оснований видеть все в тумане. Добравшись до какой-то площади, мы убедились, что луну окутал мрак: это было затмение. Простые люди принялись барабанить по котлам и другой домашней утвари, чтобы заставить дракона отпустить ночное светило, которое он намеревался проглотить.

Затмение было полным; я наблюдала его до утра и могу утверждать, что никогда не видела более интересного зрелища.

— Это еще лучше, чем завеса из песка, которая протянулась перед Поталой в день нашего прибытия, — сказал мне Йонгден со смехом, — «ваши боги» уже начинают затмевать луну, чтобы скрыть нас от чужих глаз. Если вы мне верите, скажите, чтобы они перестали: чего доброго, еще погасят солнце!

Лхаса разделена на несколько районов: Лубу, Рамоче, Ютог, Лассашё, Тенжиайлинг, Тсемалинг, Тсешолинг, Банаджонг, Паркор и Норбулинг.

Достопримечательностями города являются мост через приток реки Кюи и обелиск на пьедестале.

Мост сделан в китайском стиле; он окрашен в красный цвет и покрыт крышей из зеленой черепицы — считается, что это связано с его названием «мост с крышей из бирюзы». На самом деле данное название происходит от имени знатного рода, чей дом расположен поблизости. Один из предков этой семьи получил в награду от китайского императора «бирюзовую пуговицу» (ю тог[177] — по-тибетски), с тех пор его потомков величают «господа ю тог», и мост с близлежащим кварталом окрестили в их честь.

Обелиск — гораздо ниже, чем на площади Согласия в Париже, и на нем нет никаких иероглифов; тем не менее он хорошо смотрится на своем месте. Напротив него возвышаются стелы — сооружения в виде сужающихся кверху столбов, на которых высечены надписи на тибетском и китайском языках; они находятся под крышами двух домиков.

Обелиски и стелы стоят у обочины большой дороги, пролегающей у подножия Поталы.

Эта дорога, какой бы заурядной она ни казалась, начинается в Индии, проходит через всю Центральную Азию, Монголию и заканчивается в Сибири; несмотря на то что эту длинную трассу перерезают высокие горные цепи, она не представляет особых трудностей для хорошего всадника. Зимой, когда благодаря низкой температуре можно перевозить продукты и другие товары по льду, по ней можно добраться до монгольской границы почти напрямик, через безводный край. Летом путники вынуждены делать крюк, обходя с восточной стороны большое Голубое озеро (Куку-нор), о котором я уже упоминала. Вероятно, когда-нибудь трансазиатские экспрессы повезут по здешним местам туристов, удобно устроившихся в роскошном купе, но тогда путешествие утратит большую часть своей прелести, и я рада, что прошла от Цейлона до Монголии до наступления этой поры.

Столица Тибета — оживленный город, населенный жизнерадостными людьми, которые больше всего любят проводить время вне дома; поэтому, хотя в Лхасе живет немного народа, ее улицы наводнены людьми от рассвета до заката. Неразумно выходить из дома с наступлением темноты. Местные жители утверждают, что их безопасность, которая, вероятно, всегда была не слишком велика, стала куда более сомнительной после учреждения армии и государственной полиции. Говорят, что законные стражи порядка ночью нередко превращаются в бандитов.

За исключением небольшой части города, улицы Лхасы широки и прерываются площадями. Они содержатся в относительной чистоте. К сожалению, здесь нет санитарной службы, в большинстве домов отсутствуют отхожие места, и зачастую их заменяют пустыри. Я уже писала, что в Тибете все совершается открыто. Однако мужчины и женщины в длинных одеяниях справляют нужду так ловко, что неискушенный человек, видя группы сидящих на корточках людей, может подумать, что они рассуждают о делах.

В городе расположено несколько монастырей, а также две знаменитые школы, где преподают тантристские ритуалы и магию. Лишь три больших монастыря, которые славятся на весь Тибет, привлекая тысячи паломников, и куда приезжают учиться молодые ламы из самых отдаленных уголков Монголии, Маньчжурии и Сибири, находятся не в самой Лхасе. Сера, о котором я упоминала, удален от столицы приблизительно на четыре километра, Депунг — примерно на шесть километров, и Гальден, скрытый в горах, — на тридцать километров. Это самые настоящие религиозные города: так, Депунг насчитывает в своих стенах около десяти тысяч монахов.

Не только эти монастыри, самые крупные и влиятельные из ламаистских обителей, пользуются в Тибете большим уважением. Среди других монастырь Ташилумпо в Шигадзе считается лучшим центром философских исследований. В нескольких днях ходьбы от Шигадзе расположен памятник истории — древний монастырь Сакья, где обитает глава одноименной секты. Говорят, что в его громадной библиотеке хранится множество старинных санскритских рукописей. В Амдо находятся большие прославленные ламаистские монастыри Лабранг, Ташикюил и Кум-Бум. В северо-восточных просторах Тибета Дзочген-гомпа известен как очаг мистической подготовки и занятий магией. Этот список можно было бы продолжать еще очень долго.

Религиозные общины в Тибете образуют маленькие государства в государстве, от которого они почти совершенно независимы. Все монастыри владеют землями, стадами и обычно в той или иной степени занимаются торговлей. Большие гомпа управляют обширными территориями, населенными арендаторами, чье положение почти не отличается от жизни средневековых крепостных крестьян в Европе.

Обитатели гомпа живут порознь, однако у них общее имущество и каждый из них получает свою долю монастырской прибыли, которая выплачивается им в натуральном виде: зерном, маслом, чаем и т. д. Эти части очень неравноценны в количественном отношении; они зависят в первую очередь от богатства монастыря и, во-вторых, от положения каждого монаха на иерархической лестнице. У монахов существуют также иные источники дохода: приношения в гомпа, которые они делят между собой, церковные службы, подарки родителей молодых людей, находящихся у них на обучении, и т. д.