Флот в Белой борьбе. Том 9 - Сергей Владимирович Волков
Все высыпали на палубу.
– Пробейте боевую тревогу! Пулеметы по бортам! – приказывает командир удивленному вахтенному начальнику Н. – В машине! Будьте готовы к полным ходам! – кричит он механику.
Раздалась тревога, и люди быстро разбежались по своим местам к пушкам и пулеметам. Орудия и пулеметы заряжены, замки приоткрыты.
– Малый ход! – слышится с мостика, и «Салгир» ловко, почти вплотную огибая мол, входит в гавань. – Посмотрите-ка на этих «жителей», какие у них рожи, – обратился командир к штурману. – Не очень-то радостно нас встречают! Всего-то пять человек на молу от всего Бердянска! А вон и купальни, в глубине гавани, видите, женщины и дети – прячутся от нас!
– Держи ухо востро, ребята! Поглядывай по сторонам! Вишь, за купальней-то штой-то не ладное! Вроде будто пулемет! Тут все могит быть! – наставлял Катков комендоров своей носовой пушки.
Корабль уже тихо, вплотную подходит к пристани.
– Обе стоп! Право на борт! Правая полный назад! Подать швартовы! – раздаются команды с мостика.
– Эй, вы, на берегу! Принимай концы! – крикнул боцман, бросая «легость» (мешочек с песком, к которому привязана тонкая веревка, за нее на берегу вытягивают толстый швартовый конец). Тотчас кормовой швартов был закреплен на пристани стоявшими «жителями».
Но в этот момент произошло нечто совсем неожиданное. Один из пяти встречавших «жителей» выхватил револьвер и дал три выстрела в воздух. В мгновение ока он был тут же застрелен его соседом, а остальные бросились прятаться за ближайшие предметы.
В то же время из трех углов маленькой гавани раздалась трескотня пулеметов и на «Салгир» посыпался град пуль. Положение сразу стало очень серьезным. Красные бьют в упор. Стоящие на мостике – командир, штурман и рулевой – как на ладони перед скрытыми пулеметами. Прислуга орудий также ничем не защищена. В один миг на мостике пробиты пулями машинный телеграф, нактоуз (деревянный постамент, на котором укреплен компас), дальномер и даже деревянный штурвал (рулевое колесо) в руках самого рулевого, а ходовая рубка (каюта на мостике для рулевого, в скверную погоду там стоит штурвал) вся изрешечена.
На корабле почувствовалось веяние смерти. Рулевой и штурман О. побледнели. Теперь все зависит от хладнокровия и находчивости командира. Все взоры невольно обращены на него.
– Боцман, руби швартовы! Открыть огонь по красным пулеметам – один за купальней, другой на конце южного мола, третий за пристанью! – раздалась громкая уверенная команда командира.
– Первая чуть выше купальни, вторая по концу мола, огонь! – командует М-в, и тотчас на всю гавань рявкнули пушки.
Два, три снаряда за купальню, один шестидюймовый по волнолому – и двух пулеметов не стало с порядочным куском мола. На их месте поднялось черное облако дыма и пыли. Приходится стрелять, не обращая внимания на женщин и детей. По третьему пулемету строчат два бортовых салгирских, и он скоро замолкает.
Между тем командир за эти минуты уже отвел корабль от пристани и благополучно направил «Салгир» к выходу из гавани. Обе машины работали полным задним ходом. В машине, где, как громовое эхо, отозвалась стрельба пушек, сам механик давал хода.
– Смотрите! Вот где мерзавцы! – кричит командир М-ву, указывая на прячущихся за старой шлюпкой «жителей», и сам идет на крыло мостика, выхватывает револьвер и разряжает его по провокаторам. Один из салгирских пулеметов быстро приканчивает их.
Вскоре корабль был уже на чистой воде вне гавани, но с берега с одной из церковных колоколен Бердянска все еще трещало по нему четыре пулемета. Не желая стрелять по церкви, командир не разрешил открывать огня. Вырвавшись из бердянской ловушки, «Салгир» сравнительно легко отделался. На нем было всего два человека легко раненных: артиллерийский боцманмат Катков да комендор Непокойчицкий. Это было удивительным счастьем, однако еще большим счастьем было то, что на мостике никто не был даже задет.
– Ну как, И.И., – обратился командир к штурману, у которого была пробита фуражка, – не всегда здесь одна «профанация». Бывает и война. Дайте-ка телеграмму в Керчь и штабу приморской группы войск, что Бердянск занят красными.
Впоследствии, когда Бердянск был прочно занят белыми, на «Салгире» узнали, что люди, встречавшие его в гавани, седоки брички, мчавшейся на маяк, и «рыбаки», встретившиеся по пути, – все они были провокаторами. Их адский план был сорван тем, кого они убили. Последний был офицером и служил по принуждению у большевиков. Красные предполагали пустить «Салгир» в гавань, зазвав под ложными предлогами командира и офицеров на берег, а во время их отсутствия напасть на корабль и захватить его. Это им не удалось благодаря проницательности командира и самоотверженности старого воина-офицера, сделавшего предупредительные выстрелы.
Вечная память этому неизвестному герою!
П. Варнек
Действия флота в северо-западном районе Черного моря в 1920 году461
Нельзя отрицать того, что десятимесячная оборона Крыма оказалась возможной лишь при условии господства в море белого флота. Благодаря флоту были перевезены в Крым десятки тысяч войск из Новороссийска, Туапсе, Сочи, Одессы, потом прорвавшиеся к морю через Кавказский хребет в Адлер и Грузию кубанцы генерала Фостикова и, наконец, 27 июля из Сулина – бригада генерала Бредова. Артиллерия флота позволила подошедшим в Крым слабым частям Добровольческой армии удержать перешейки. В дальнейшем флот произвел несколько армейских десантов, а его демонстрации у вражеских берегов оттягивали силы красных от главного фронта. Владея морем, флот обеспечивал спокойствие и безопасность крымских берегов и беспрепятственную доставку в Крым снабжения и продовольствия, которые почти полностью шли морским путем.
Господство на море ставило флоту главной задачей не допустить выхода в открытое море судов красных, что осуществилось, в частности, блокадой Одесско-Очаковского района. Для выполнения этой задачи силы флота были вполне достаточны: летом 1920 года они состояли из одного линейного корабля, одного крейсера, двух или трех вспомогательных крейсеров, трех больших и пяти старых эскадренных миноносцев, четырех подводных лодок, девяти канонерских лодок из оборудованных для этой цели пароходов и прочих мелких судов. Но после трех лет войны и революционной разрухи механизмы на кораблях были сильно изношены и ощущался большой недостаток в материальной части, пробелы, которые Севастопольский порт, разграбленный разными оккупантами, с его часто бастующими рабочими, не мог, не был в состоянии упразднить.
Не все было благополучно и с личным составом, где наблюдался недостаток в опытных обер-офицерах, и далеко не все корабли имели полный комплект кадровых офицеров. Многие из морских офицеров находились в армии, где служили, в частности, на бронепоездах, иные стремились уклониться от службы на импровизированных
