На внутреннем фронте. Всевеликое войско Донское (сборник) - Петр Николаевич Краснов
Ваше Превосходительство, сами знаете, что тех сил, которые я собираю в луганском направлении, слишком мало, чтобы сбросить большевиков, идущих от Харькова, вот почему я очень просил бы помочь именно в этом направлении. Занятие добровольцами Бахмута, Славяносербска и Старобельска освободило бы нас в этом районе и дало бы возможность спасти положение на севере.
На севере нас побеждает не сила оружия противника, но сила его злостной пропаганды, причем в этой последней принимали участие и агенты генерала Семилетова (разложение Вешенской, Казанской и Мигулинской станиц). Вот почему меня очень удивило, что один из деятельных работников по организации пропаганды против меня Н.Е. Парамонов назначается Вами управляющим отделом российской пропаганды. Свои соображения по этому поводу я высказал в письме А.М. Драгомирову, в копии при сем прилагаемом.
На Царицынском фронте я надеюсь обойтись своими силами, но присылка свежих иностранных, а еще лучше доблестных добровольческих частей на Западный и Северный фронты должна быть сделана с чрезвычайною поспешностью.
Свои соображения по этому поводу я сего дня изложил в телеграмме, посланной начальником войскового штаба генералу Романовскому и Вам, вероятно, уже доложенной, но долгом службы почитаю доложить Вам, что наше положение может стать критическим именно на фронте Старобельск – Луганск – Юзовка – Мариуполь и сюда необходима спешная посылка свежих частей.
Позволю еще выяснить Вашему Превосходительству печальное недоразумение, происходящее на станции Караванной. Генерал Май-Маевский запретил вывозить с порохового завода, находящегося на станции Караванной, что бы то ни было и куда бы то ни было. Между тем в снаряжательной мастерской этого завода добывается тринитроуоль и аммонал для снаряжения трехдюймовых снарядов на Таганрогском заводе, работающем на Донскую, Добровольческую и Кубанскую армии. Этим запрещением создается задержка в снаряжении уже готовых снарядов, что отражается на фронте. Очень просил бы Ваше Превосходительство поставить в известность генерала Май-Маевского, что Донская армия входит в состав армий, борющихся против большевиков и Вам подчиненных, а потому препятствовать вывозу аммонала и тринитроуоля на Дон для снаряжения снарядов для нее было бы идти против самих себя. Примите и пр.».
Генералу Драгомирову относительно устройства отдела пропаганды и назначения начальником его Н.Е. Парамонова атаман между прочим писал:
«Всем известно, что деятельности и капиталам Н.Е. Парамонова обязано русское общество и русская армия своим разложением в 1905-м и 1917 годах. Это его книгоиздательство „Донская речь“ выпустило те миллионы социальных брошюрок, которые влились в русский народ и привили ему яд бунта и большевизма. Социал-демократ по убеждениям, капиталист, а последнее время и крупный спекулянт, Н.Е. Парамонов все восемь месяцев моего управления Войском Донским шел против меня. Это на его деньги велась сильная агитация на Большом войсковом Кругу против меня. Это на его деньги содержится и формируется генералом Семилетовым отряд для политического, а не боевого назначения, это на его деньги ведется и сейчас пропаганда против меня в войсках Донского фронта. Не характерно ли то, что на этих днях взбунтовались четыре полка, все имеющие своими депутатами на Кругу или самого Н.Е. Парамонова, или его ставленников? Если командование Добровольческой армии желает непременно устранить меня с моего тяжелого поста, не проще ли и не честнее ли прямо мне сказать, чтобы я ушел, нежели валить меня путем пропаганды, потому что этим путем Вы и меня свалите, но и Дон не устоит. Выгодно ли это для России да и для Добровольческой армии? Я не тянусь к власти. Более того, она меня тяготит, я ее ненавижу. Когда соберется Круг, я поставлю вопрос ребром о моем увольнении и сошлюсь и на желание такого удаления меня и Добровольческой армии, для которой я слишком непослушный сын…
… Меня удивляет назначение Н.Е. Парамонова после того, как 26 декабря на совещании нашем на станции Торговой Вы и генерал Деникин возмутились, когда я сказал, что Н.Е. Парамонов предполагается на пост управляющего отделом пропаганды. Но, конечно, это Ваше дело, и я не имею права вмешиваться в него, хотя оставляю за собою право свободы действий и право отказаться на Кругу от поста атамана, так как вести одновременно жестокую войну и вместе с тем бороться против могущественной пропаганды, направленной против меня русским правительством я не могу…»
Ответом на эти письма было некоторое усиление деятельности дивизии генерала Май-Маевского, которая подошла к Бахмуту, отправление Воронежского корпуса на станцию Синельниково и последовавшее через пять дней после этого назначение Н.Е. Парамонова управляющим отделом пропаганды. Все эти пять дней генерал Деникин почти ежедневно совещался с председателем Войскового Круга В.А. Харламовым и некоторыми членами Войскового Круга из оппозиции атаману. Атаман понял, что после этого поступка ему нельзя оставаться на своем посту: помогать Войску, пока он атаман, генерал Деникин не будет. Но атаман надеялся, что Деникин поймет, что обстановка складывается слишком грозно, что неприбытие своевременно помощи может отдать все Войско в руки врага и завоевывать его снова придется большою кровью. Но Деникин этого не боялся. Это входило в его планы. В его стремлении создать «единую, неделимую Россию» ему стояли поперек дороги автономии Украины, Дона и Кубани. Кубань была освобождена от большевиков при помощи Добровольческой армии и под личным начальством генерала Деникина и потому должна была быть покорна ему, но Дон освободился сам, и Украину освободили немцы, и потому в планы генерала Деникина входило показать донцам, что без него и Добровольческой армии они погибнут, сбить спесь с Молодой Донской армии и гордого своими победами маленького донского Наполеона генерала Денисова. Атаману говорили об этом, но он отказывался верить этому, слишком чудовищным ему казалось играть кровью людской в столь ужасные дни. Он думал, что, может быть, он пишет недостаточно ясно, и Деникин не понимает всей страшной угрозы для всего русского дела от разложения Донского фронта.
11 января атаман писал генералу Деникину:
«…С одной стороны, вследствие крайнего утомления от непрерывных в течение девяти месяцев боев, без всякой смены и отдыха, потому что сменить было некем, а отдыха не давали непрерывно напиравшие советские войска, с другой стороны, вследствие пропаганды, идущей как с севера, от врагов внешних, так и с юга, от врагов внутренних, Северный фронт мой разлагается и колеблется. Из тех телеграмм, которые доложит Вам начальник войскового штаба генерал-майор Поляков, выезжающий завтра в Екатеринодар. Ваше Превосходительство увидите, в каком крайне тяжелом положении
