Ирина Озерова - Память о мечте (сборник)

Сразу же хочется отметить одно обстоятельство: Ирина Озерова стремится писать лаконично и так, чтобы в основе каждого стихотворения лежала точная мысль. Восемь, двенадцать строчек – таков размер большинства стихотворений, это хорошо.

Положительной особенностью сборника Ирины Озеровой является и то, что в лучших своих стихотворениях поэтесса идет от непосредственных жизненных впечатлений:

Над Воронежем моим летят утки,Летят утки над землей и два гуся,И румяная, как летнее утро,Там частушки распевает Маруся.

Каруселью раскрылась пластинка,Современное ее чародейство…Поздней памяти дрожит паутинка,В ней пестрит, словно бабочка, детство.

Паутинку эту бережно тронешь,И откликнется далекое эхо…За Воронеж, за Воронеж, За ВоронежМил уехал, мил уехал, уехал…

И живем с тобою розно мы, словноПерепутать перепутье могли мыОт дряхлеющей петровской часовниДо безвременной отцовской могилы.

Но когда-нибудь на Севере дальнемИли в будничной московской квартиреСтану бредить я целебным свиданьемС этим городом, единственным в мире.

По какой-то небывалой побудкеВновь для долгого полета проснусь я.Захватите с собой меня, утки,Покажите мне дорогу, два гуся!..

Мне кажется, что Ирина Озерова – человек, несомненно, поэтически одаренный и что представленный ею в издательство сборник «Стремления» заключает в себе хорошую основу будущей книги.

Аделина Адалис. Рецензия на рукопись Ирины Озеровой «Обряды»

25.09.68 г.

С первых страниц у Озеровой примечаешь качество столь необходимое любому поэту и столь не часто, к сожалению, встречающееся. Особенно редко это качество, или свойство, наблюдаешь в рукописях, книгах поэтов-женщин. К счастью, определение «поэтесса» мало применимо к Ирине Озеровой.

Со стихами Озеровой мы встречались в периодике. И часто это имя звучало в различных сборниках переводов. Она пишет давно, много. И вот, наконец, – ее рукопись в издательстве.

Читаешь стихотворение за стихотворением и все больший интерес проявляешь к ее творчеству. Нередко стихи свежи, неожиданны. В них есть привкус горечи. Вместе с тем, это стихи «мыслящие». Об этом – о роли мысли в поэзии – прямо говорится в стихотворении «Поэт», в котором автор четко определяет свое понимание поэтического труда и призвания поэта, – пишет о трудности избранного поприща:

И авторучкой заменив перо,И заменив свечу электросветом,Он мучился и созидал добро,И воевал со злом. Он был поэтом.………………………..

Он высекал слова, как письменаРабы египетские высекали.

В постели умирал, бывал убит —То на дуэли, то ударом в спину.Бывал прославлен и бывал забыт,Но до сих пор перо его скрипит,Но до сих пор свеча его горит,Оплывшая всего наполовину.

Озерова задумывается о судьбах мира – о мироустройстве, ее тревожат прошлое, настоящее и будущее человечества. Из века в век умножаются знаки «клинописи» на скрижалях искусства – клинопись жизни, радостей человеческих и горестей, уходящего и нового. На смену эпохе приходит новая эпоха. Это естественно, как то, что на смену ночи приходит рассвет, зима сменяется весной… Озерова чутка к переменам – в природе, в быту, в истории… Они происходят заметно и незаметно. Но как бы тихи или бурны они ни были, если глядеть на историю из тьмы веков, – она течет как большая река, по своему огромному руслу, исходя из своих не открытых еще до конца человечеством законов. Общечеловеческих и в то же время очень современных проблем – проблем истории, философии, науки о космосе – касается Озерова, хотя бы, к примеру, в таких стихах, как «Язычников крестили христиане», «Стена», «Все травы зелены», «Мы все давно узнали», «Преемственность» и др.

Однако Озерова не исследовательски-холодно проникает в суть философских проблем и в природу явлений. В ее стихах живет тревога. В мире «коррид» и счетчиков Гейгера не так уж спокойно! Гладь реки Истории обманчива даже тогда, когда она, действительно, кажется «гладью». События в Хиросиме открывают «НОВОЕ ЛЕТОСЧИСЛЕНИЕ» – утверждает автор, посвящая им целый цикл стихов.

Внутренний жар, как бы повышенная температура характерны для стихов Ирины Озеровой, – в них одновременны озноб и жар. Она чувствует трагическую повседневность жизни и – повседневную трагичность ее. Грозы происходят и в природе, и в человеческом обществе. Предгрозья охватывают даже мир сказки. Костяной слоник «трубит надсадно», ружье вздрагивает, как раненая утка. Емеля не может дождаться своей щуки, Снегурка погибает на костре и предпочитает эту гибель своему ледяному равнодушию. Дома умирают как люди. Вместе с тем все в мире живуче – и доброе, и злое. Где-то танцуют, а в то же время где-то почти рядом сгорают люди в печах Майданека… Воздух современности «разрежен», им трудно дышать, Земля может впасть в «летаргический сон»… К активному отношению к жизни призывает Озерова, ее поэзии чужды равнодушие и созерцательность. Она чувствует шаткость времени, понимает, что мы живем в мире опасном, чреватом «радиоактивностью», в мире, где за все надо отвечать, за каждое сказанное слово.

У Озеровой стихи молоды по существу, но то, что по шаблону, по внешнему поэтическому «заданию» называется молодостью, не чувствуется в них, – если она сама молода, то они «древни». Это соединение молодости и житейского горького опыта придает ее стихам особую терпкость, дыхание современности, – признак того, что они – стихи сегодняшнего дня.

…Наиболее удачные из стихов Озеровой отличает тонкость, в них присутствует интеллект, особая потаенность чувств. Вместе с тем, за исключением некоторых стихов о любви, это стихи философские, гражданские, не узколичные – «женские»…

На мой взгляд, их необходимо издать.

Николай Рыленков. Рецензия на рукопись Ирины Озеровой «Клинопись»

июль 1968 г.

Говорят, что с годами притупляется острота ощущений. Ей на смену приходят зрелость и мудрость, опыт и знания. Но временами тревожит память об утраченном умении ежесекундно открывать мир – видеть, слышать и осязать его, словно в первый раз. И тогда ищешь поэта, ищешь стихи у разных поэтов. Иногда они возвращают утраченное.