Татьяна Андреева - Прощай ХХ век (Память сердца)

В вечерней программе стояло посещение греческой таверны. Мы отправились туда группой из ста пятидесяти человек. К вологжанам примкнула компания из Перми. Таверна, в которую мы приехали, была явно рассчитана на туристов. Как я потом узнала, традиционно, таверны в Греции посещают только мужчины, здесь они пьют вино, общаются, слушают музыку и танцуют национальные танцы. Женщины в это время, либо находятся дома, либо отдыхают в других местах. Наша таверна представляла собой большой продолговатый павильон с низкой крышей, внутри заставленный рядами столов и стульев. В глубине зала находилась большая, хорошо освещенная сцена. Когда мы расселись за столами, официанты принесли очень вкусное, легкое, сухое, розовое и белое вино, соленые орешки и крекеры. Тогда это все было в новинку. Наверное, именно такое вино каждый день пили древние греки, разводя его водой. Обычай разводить вино водой, а вернее добавлять вино в воду возник еще в древней Греции из гигиенических соображений: во время военных походов греческим воинам не всегда удавалось кипятить воду, а вино ее обеззараживало. Вина, по нашим меркам, было немного, поэтому некоторые предусмотрительно принесли с собой водку. Наши пермские соседи как-то быстро набрали градус, необходимый для русского веселья. В это время распорядитель вечера объявил, что перед нами выступят студенты афинского университета и покажут нам греческие национальные танцы. На сцену вышли высокие, здоровые парни в национальной одежде, которая состояла из белоснежных узких штанов до колен, белой плиссированной юбочки, рубашки с длинными широкими рукавами, белой плоской шапочки с черной кисточкой, спадающей набок, белых высоких гетр на ногах и белых тапочек, украшенных белыми и черными помпонами. Парни встали друг против друга и начали медленно, ритмично двигаться по кругу под известную всему миру мелодию Микиса Теодоракиса, «Сиртаки». Притопы, повороты, коленца этого танца все ускорялись и наконец приобрели такой темп, что казалось быстрее и зажигательнее двигаться невозможно! В этом танце проявлялся мощный темперамент греков и в то же время их национальное достоинство, любовь к своей культуре. Такой силой и красотой веяло от этих танцоров, что хотелось вскочить и закружиться в танце вместе с ними. Я сидела у самой сцены и с таким нескрываемым восторгом смотрела на сам танец и на его исполнителей, что казалось, будто они услышали меня. Ко мне вдруг протянулась сильная рука со сцены, и я в мгновение ока очутилась среди танцоров. К счастью на мне были надеты джинсы и футболка, вещи обеспечивающие свободу движений. Кстати, вполне возможно, что меня за это и выбрали из всей толпы туристов. Я была ниже их на голову и, несомненно, гораздо легче. Меня поставили в круг, и я стала усердно повторять движения своих партнеров. Получилось быстро и хорошо, потому что я люблю и умею танцевать, а также люблю музыку и слышу музыкальный ритм. Мы оттанцевали греческий танец, мальчики ушли со сцены, остался только один, зато самый высокий и сильный. Он крепко держал меня за руку и не отпускал, несмотря на мои мольбы на английском языке отправить меня обратно на свое место. Видимо, дальше должна была быть шутка, что-то вроде моего обучения современному танцу. Заиграла музыка, это был рок-н-ролл. Но ребята не знали, что я умею и люблю танцевать этот танец. С бьющимся сердцем, я отчаянно бросилась танцевать, где наша не пропадала! Вышло неожиданно здорово, огромный грек подбрасывал и вертел меня как игрушку, но я от него тоже не отставала. Мы закончили танец под оглушительные аплодисменты и крики, а грек поцеловал меня в щеку. Такого от меня никто не ожидал. И в нашей команде я стала на этот вечер героем, человеком, не посрамившим родную Вологду.

После этого нас всех попросили встать в круг, и прямо в зале мы, вперемешку с греками, вместе еще раз цепочкой прошли под музыку «Сиртаки».

Конец вечера был немного испорчен тем, что ободренные моим успехом две пермские, не очень трезвые девушки сами вылезли на сцену и попытались изобразить греческий танец. Организатор вечера вежливо вывел их и усадил на прежние места. В зале присутствовала еще группа японцев, которые по своему обычаю все время все и всех фотографировали.

Из Пирея мы ездили в Афины, столицу Греции, город древней богини мудрости и познания, Афины Паллады. Честно говоря, приехав в центр Афин, к священной скале Акрополя, увенчанной прекрасным храмом Парфенона, я боялась разочароваться, развеять свои детские романтические представления об этом древнем месте. К счастью разочарования не произошло. Как некогда великий русский писатель, Иван Бунин, я думала, каков он, Акрополь? Как И. Бунин, взглянув на «желтый голый холм, воедино слитый с двадцатипятивековым остовом Акрополя», я впервые в жизни всем существом своим ощутила древность! «Боже, как все это просто, старо и прекрасно!», писал он. Какая нежная и точная поэзия звучит в его описании «сине-лилового пламени неба, налитого между руинами храмов, между золотисто-обожженным мрамором колоннад и капителей, между желобчатыми столпами» бесподобной «красоты, мощи и стройности». Он писал эти строки и ощущал бессилие подобранных слов, потому что они не вмещали эту красоту! Лучше и не скажешь, поэтому с такою силой отозвались они в моей душе!

Конечно, Акрополь и Парфенон выглядят уже не так, как было во времена Ивана Бунина, потому что толпы людей, ежедневно в течение многих десятков лет посещающие эти места, оставляют не только невидимый глазу отпечаток на этой божественной красоте, но наносят ей и вполне ощутимый урон. Если бы предусмотрительные служители этого памятника культуры не подвозили еженощно несколько тонн гравия к Акрополю и на его дорожки, не разбрасывали бы мелкие «обломки храма» у подножия Парфенона, туристы давно разнесли бы все по камушку, оставив после себя голое место. Я сама видела, как некоторые «незаметно» прихватывали один другой «кусочек старины» на память. Если с этой бедой еще можно справиться, то другая более страшная опасность угрожает знаменитому архитектурному ансамблю постоянно, это — рост современных Афин, кольцом охватывающих Старый город с тихими кварталами Плаки и Агоры. Это — рост количества автомобилей, появление новых промышленных предприятий, которые уже загрязнили воздух так, что над белоснежными Афинами часто висит смог. Этот смог разъедает даже мрамор, поэтому статуи богов и греческих героев, стоявших в нишах Парфенона, давно заменили гипсовыми копиями, а подлинники убрали в запасники Археологического музея Афинской Агоры.

Гуляя в центре Афин, мы любовались знаменитым ансамблем зданий Университета, Академии и Национальной библиотеки. Построенные в девятнадцатом веке они очень напомнили похожие здания в Ленинграде, только цвет домов в Греции, да и во всем Средиземноморье преобладает белый, отражающий солнечные лучи. Мы побывали в Археологическом музее, где широко представлены исторические находки, в основном прекрасные мраморные статуи. Среди них были и древние надгробья, и статуи греческих богов. Особенно запомнилась огромная фигура грозного бога морей Посейдона, потрясающего трезубцем, недавно извлеченная из морских глубин недалеко от побережья Эгейского моря. Статуя была медная, а не мраморная, как обычно, она вся позеленела от времени и от воды, и имела довольно суровый вид.