Николай Бирюков - Трудная наука побеждать

Могу еще добавить, что Эрнст Генри оказался советским человеком, работавшим за границей, — Иваном Федоровичем Леонидовым. Об этом я узнал недавно, когда вручали ему орден Ленина…

На наш корпус было возложено несение службы вдоль демаркационной линии. Последний наш командный пункт и узел связи (181-й по счету с начала боевых действий корпуса) развернулся в австрийском городе Амштеттене. Отсюда он позже переместился в Мельк.

Всяческой похвалы заслужили наши связисты, обеспечившие на всем боевом пути корпуса устойчивую работу связи всех ее средств и видов, а стало быть, и надежное управление корпусом.

В числе связистов много было девушек, которые наравне с мужчинами стойко вынесли все тяжести войны.

В эти дни мы неоднократно встречались с американцами. Сперва они, в лице командования 20-го армейского корпуса, пригласили старших офицеров нашего корпуса в Линц, на товарищеский ужин. Прошла эта встреча очень хорошо. Все удивлялись, что на завершающем этапе войны встретились именно двадцатые корпуса союзных армий — наш и американский.

А вскоре генерал Захватаев сообщил мне, что ждет с визитом командующего 3-й американской армией Паттона, и попросил подыскать подходящее место для встречи.

— Думаю, Никанор Дмитриевич, лучшего места, чем охотничий замок Франца Иосифа, не найдем, — сказал я ему. — Замок полностью сохранился, расположен в стороне от проезжей дороги, на крутом берегу Дуная. Очень красивое место. Стариной веет. Глубокий ров, замшелые башни, цепные мосты.

— Кто там из наших стоит?

— Целый батальон. Охраняет реликвии. Там как в музее. В самом замке сейчас никто не живет. А в постройках, что окрест, — весь обслуживающий персонал. Сбежали единицы. Есть и какой-то отпрыск из Габсбургов, принц не принц, а нечто подобное.

И вот настал день встречи. Погода хорошая, тихо, солнечно. Вдоль главной дороги, идущей из Линца к нам в Мельк, стоят через определенные интервалы рослые гвардейцы, на штыках — красные флажки. А на всех перекрестках — ловкие, стройные девушки-регулировщицы.

На демаркационной линии встретил Паттона и сопровождал до замка начальник штаба нашего корпуса генерал Забелин.

Точно в установленное время автокортеж, возглавляемый машинами генерала Паттона и командира 20-го армейского корпуса генерала Валькера, подъехал к главному подъезду замка. Знакомство. Взаимные приветствия, поздравления с победой.

— Господин Паттон, — говорит генерал Захватаев, — у меня сегодня в гостях и маршал Толбухин. Он вас ждет.

Командующий армией пригласил гостей следовать в замок, сказав, что маршал уже там и осматривает достопримечательности. А посмотреть там было что. Вот одна из комнат — узкая, длинная, вся уставленная коллекцией кавалерийских седел. Одно седло выделялось золотыми накладками и насечками. Это подарок Николая II, сделанный престарелому императору Францу Иосифу. Затем гости осмотрели коллекцию оружия, потом Федор Иванович Толбухин пригласил Паттона и всех сопровождавших его в парк. Здесь, на обширной поляне, ровным прямоугольником стоял батальон 5-й дивизии. С трибуны хозяева и гости еще раз поздравили друг друга с победой, после чего батальон прошел церемониальным маршем.

Генерал Паттон попросил у маршала разрешения поближе познакомиться с гвардейцами. Он медленно шел вдоль строя, пристально всматривался в лица воинов, спрашивал почти каждого, за что награжден и где был ранен.

Вернувшись к трибуне, Паттон поблагодарил Толбухина и сказал:

— Теперь я понял, почему они победили…

Огромный зал, где состоялся банкет, был своеобразной родословной императорского дома австрийских Габсбургов. Стены и даже потолок были расписаны портретами «высочайшего» семейства.

Человек двести — наших и гостей — собралось под этими расписными сводами. Смех, шутки, разноязычный говор.

— Маршал Толбухин! — громко сказал я. Сопровождаемый Паттоном и Захватаевым, маршал вошел в зал. Сразу же водворилась тишина. Все застыли на своих местах. Федор Иванович жестом пригласил всех к столу. За первым тостом — за победу — последовали другие. Стало шумно. Вдруг маршал Толбухин увидел среди гостей женщину в военной форме. Узнав, что она журналистка, Федор Иванович поднял бокал за здоровье этой представительницы американских женщин на войне… В ходе банкета начался концерт, составленный из лучших номеров фронтовой артистической бригады и нашей армейской самодеятельности. Всеобщий восторг гостей вызвала актриса, исполнившая популярную американскую песенку «Кабачок». Паттон, подойдя быстро к сцене, помог актрисе сойти вниз и, отстегнув со своей куртки медаль, приколол ее к белой кофточке певицы.

Разъехались мы только вечером. Дорогой водитель Плетнев рассказывал, как американские шоферы и солдаты из охраны буквально обобрали наших ребят, выпрашивая на память звездочки, погоны, пилотки, металлические пуговицы с кителей и гимнастерок.

Как-то в последних числах мая засиделись у меня товарищи за разговорами до рассвета. Сидим, курим. А за открытым окном тишина, розовеет небо, легонько трепещут листья на кустах.

Вот он — прекрасный мир без выстрелов и крови, и каждому из нас, уже пожилых мужчин, хочется вступить в эту новую жизнь как-то по-новому. Если бы велась статистика бросивших курить, думаю, верхняя точка ее графического изображения относилась бы к первым послевоенным дням.

Об этой простой житейской штуке рассуждали и мы, глядя, как валит клубами из окна синий сигаретный дым.

— Командарм вызывает, — сказал генерал Забелин, передавая мне телефонную трубку.

— Слушаю, Никанор Дмитриевич, — ответил я Захватаеву.

— Почему не спишь?

— Что-то не спится. Никак не привыкнем к тишине.

— Ну, коль не спишь, приезжай ко мне. Есть новости.

— Интересные?

— Приезжай — узнаешь.

— Кого-нибудь из товарищей взять?

— Никого.

— Понятно. Выезжаю.

Генерал Захватаев встретил меня в саду, возле дома, где он жил. Поздоровались.

— Вот что, — говорит он, — прими-ка привет Отчизны!

И с этими словами вручил мне орден Суворова второй степени, крепко пожал руку. Не успел я поблагодарить, как он подал мне другую награду, о которой я уже знал, — орден Ленина и Золотую Звезду Героя Советского Союза.

— Теперь, — говорит он, — слушай внимательно. Немедленно, прямо отсюда, поедешь в Сомбатхей. Это в Венгрии. Там сосредоточен сводный полк 3-го Украинского фронта. Повезешь его в Москву, будешь возглавлять на Параде Победы.

— Никанор Дмитриевич…

— Погоди, дослушай. Маршал Толбухин уже в Москве. А в Сомбатхее явишься к его заместителю, генерал-полковнику Болдину…