Михаил Бурцев - Прозрение

В развитии дружественных отношений между Красной Армией и местным населением важное значение имело примерное поведение советских воинов на румынской земле. Политорганы, партийные и комсомольские организации провели большую работу, ознакомив личный состав частей и соединений с историей страны, в которой они находились, разъяснив ее национальные особенности и общественное устройство. Наши бойцы и командиры хорошо понимали, что они представляют за рубежом первую в мире страну социализма.

Мы получали из войск, расположенных в Румынии, добрые вести: повсюду рабочие и крестьяне на собраниях и митингах принимали решения, приветствовавшие приход Красной Армии. Они изъявляли готовность помочь ей во всем, в чем она будет нуждаться. Из политуправления фронта поступили копии документов, среди которых мое внимание привлекло обращение местных властей "К румынскому народу!".

"Мы, претар и примари района Сулица Ботошанского уезда, собрались, чтобы обсудить все вопросы, касающиеся населения нашего района", - так начиналось это обращение. А заканчивалось оно следующими выводами: 1) Население сохраняет спокойствие, так как жизнь ему обеспечена; 2) Не было никаких арестов, никого не преследуют; 3) Не было случая, чтобы войска Красной Армии сожгли или разрушили хотя бы один дом. Все жители живут в своих домах и занимаются своим хозяйством; 4) В селе Лунни немцы с воздуха расстреливали стариков, женщин и детей. Как и все население, мы ненавидим немецких завоевателей, наших вековых врагов, совершивших еще одну подлость. Раненым русские врачи оказали медицинскую помощь. Мы им выразили нашу благодарность и признательность; 5) Во всех церквах, хотя священников осталось мало, богослужение совершается регулярно"{81}.

Далеко окрест расходилась молва о митингах и сходках, проводимых политработниками Красной Армии. Выступая на одном из них, в селе Биловати, собравшем свыше 1500 человек, 70-летняя Мария Потоз вопрошала односельчан: "Я до сих пор не могу понять, во имя чего погибли мои сыновья? Говорили, что русские хотят захватить Румынию. Теперь я вижу, что это ложь. За что же погибли мои дети?!"{82}. А как радовались те простые люди Румынии, которые получали весточки от своих близких из русского плена! Эти письма зачитывались на сходках. Растроганные крестьяне брали слово, чтобы отблагодарить Красную Армию. "Счастливы те родители, жены, сестры, у которых сыновья, мужья, братья в русском плену! - воскликнул один старик. Они живы, они вернутся домой!" Удивительно ли, что митинги и сходки оканчивались скандированием: "Смерть немецким мерзавцам! Долой кровожадного Антонеску! Поможем Красной Армии!" Политработники совместно с местными активистами провели сотни таких митингов и сходок, а также большое число звуковых передач, распространили десятки тысяч экземпляров брошюр, связанных с советско-румынскими отношениями. В отчете о работе среди населения политуправление 2-го Украинского фронта не без основания констатировало, что страх у румын перед Красной Армией исчез, значительная часть их настроена лояльно, хотя есть и такие, которые выжидают...

"Страх перед Красной Армией сохранился лишь там, куда не доходит наше слово", - говорилось в отчете. Ну что ж, запуганные враждебной пропагандой румыны, а их было немало, действительно скрывались в лесах, боясь отправки в Сибирь. Но ведь наша политработа среди населения только разворачивалась. И все же в эти первые дни освобождения было сделано немало. Выступая 15 мая на приеме комсомольских работников Красной Армии, М. И. Калинин заметил: "Румыны убеждаются в том, что к ним пришла культурная армия культурного народа"{83}. Вот это "румыны убеждаются" и было для командиров ц политработников лучшей оценкой их самоотверженной деятельности во имя торжества пролетарского интернационализма.

В начале мая меня вызвал заместитель начальника Главного политического управления генерал И. В. Шикин. Он сообщил, что в ЦК партии состоялось совещание членов военных советов фронтов о политической работе, связанной с освободительной миссией Красной Армии.

- Вам есть над чем подумать, - сказал в заключение Иосиф Васильевич. Пропаганда не только среди вражеских войск, но и среди местного населения выдвигается теперь на первый план...

В тот день в наш отдел заходили многие члены военных советов участники совещания в ЦК. Они советовались с Д. З. Мануильским по конкретным вопросам идеологической работы, просили помочь кадрами, владеющими иностранными языками. По всему чувствовалось, что "внешняя политработа" требует от них не меньшего внимания, чем политработа в своих войсках. В беседах с членами военных советов сотрудники нашего отдела ссылались на опыт, приобретенный в Румынии и обобщенный к тому времени в информационном бюллетене. Этот опыт, как покажет время, пригодится политорганам в освободительном походе Красной Армии в Болгарию, Югославию, Польшу, Венгрию, Чехословакию, Австрию, Норвегию, Данию и Германию. Но это потом. А теперь надо было подготовить необходимый справочный материал о странах Центральной и Юго-Восточной Европы, подобрать нужных специалистов, организовать их обучение на краткосрочных курсах и т. д. Да разве все перечислишь, что предстояло сделать в преддверии новых больших событий!

На том этапе боевых действий задачи наши заметно возросли и усложнились. Совет военно-политической пропаганды в августе 1944 года признал необходимым создать в составе ГлавПУ РККА управление спецпропаганды{84}, состоящее из трех отделов и группы инспекторов. Управление создавалось на базе седьмого отдела. Оно было доукомплектовано энергичными политработниками, пропагандистами, имеющими фронтовой опыт. Полковник Семен Ильич Рощин, уже знакомый читателю по 2-му Белорусскому фронту, был назначен инспектором управления. Отдел по работе среди населения возглавил полковник Гурий Федорович Заставенко, работавший до этого начальником седьмого отдела политуправления 3-го Прибалтийского фронта. Подполковник Александр Митрофанович Шевченко, прошедший фронтовую закалку на 3-м Украинском, стал начальником отделения по связям с антифашистским движением военнопленных. Пришли в управление и другие фронтовики. Хорошо вписался в коллектив старший лейтенант А. А. Чигирев, прибывший к нам после тяжелого ранения. Вдумчивый и уравновешенный, он был определен офицером для поручений, а затем стал заведующим методическим кабинетом.

Управлению спецпропаганды вскоре удалось решить многие вопросы, связанные с работой среди населения освобождаемых стран. Были развернуты курсы спецпропагандистов. На этих курсах главное внимание обращалось на изучение сопредельных стран и соответствующих языков. Отбирались и проходили стажировку журналисты, которым предстояло работать в газетах, издаваемых для местного населения. Должен отметить, что полковник Заставенко с офицерами своего отдела горячо взялся за порученное ему дело, поддерживал деловые контакты с работниками управления кадров, вместе с ними доукомплектовывал отделы и отделения спецпропаганды литераторами и дикторами, а редакции газет - журналистами. Прежде всего имелось в виду польское направление - четвертая часть территории Польши с 5-миллионным населением к концу августа уже была очищена от фашистских захватчиков.