Ханс-Отто Майснер - Дело Зорге

Равенсбург понял, что спрашивать о подробностях не имеет смысла.

Костер догорал, но Одзаки больше не собирался поддерживать пламя. Более красноречивого намека, что продолжение беседы ему нежелательно, он сделать не мог.

Равенсбург простился и направился к своему автомобилю.

Когда Равенсбург, направляясь к посольству, проезжал по центральным улицам Токио, ему повсюду попадались группы возбужденных людей. Размахивая экстренными выпусками газет, что-то выкрикивали разносчики, куда-то озабоченно спешили военные.

Рано утром японские подводные лодки и самолеты внезапно напали на американскую военно-морскую базу Пёрл-Харбор.

Война Японии против Соединенных Штатов Америки и Великобритании началась.

Лишь спустя три года после ареста Рихарда Зорге японское правительство опубликовало в газетах неболь

261

шое информационное сообщение. В нем в нескольких словах говорилось о том, что Рихард Зорге приговорен к смертной казни. Никаких подробностей не приводилось.

Поэтому Равенсбург был крайне удивлен, когда однажды вечером к нему пришел сотрудник японского министерства иностранных дел советник Кацуко и неожиданно заговорил о последних днях доктора Рихарда Зорге.

Равенсбург пригласил своего японского коллегу поужинать, что в те времена, когда в Японии, так же как и в Германии, продовольствие выдавалось по карточкам, считалось проявлением дружелюбия и особого внимания. Добрые отношения с Кацуко были полезны Равенсбургу еще и потому, что его коллега работал в германском отделе японского МИД и ему почти каждый день приходилось иметь с ним дело по службе. Кацуко много лет проработал в японском посольстве в Берлине и владел немецким языком настолько хорошо, что на особо важных переговорах и беседах его использовали в качестве переводчика.

Хотя их знакомство было довольно продолжительным, Равенсбург только в этот вечер узнал, что Кацуко имел отношение к процессу по делу Рихарда Зорге. Ему было поручено перевести все относящиеся к делу документы с немецкого языка на японский и обо всем информировать соответствующие органы своего министерства.

— Почему же, собственно, — спросил его Равенсбург, — со дня вынесения приговора до казни доктора Зорге прошло так много времени? Почему ждали более двух лет?

— Доктор Зорге принял смерть стойко и смело, — уклонился от прямого ответа Кацуко. — Его поведение на суде и перед казнью произвело на меня глубокое впечатление.

— Как? Вы видели Зорге в день его казни? Вы были свидетелем?..

Японец утвердительно кивнул.

— Да. Мне было приказано присутствовать в качестве свидетеля во время приведения приговора в исполнение. Я был даже тогда, когда его выводили из камеры.

Равенсбург едва сдерживал охватившее его волнение. До сих пор никто не знал о последних днях доктора Зорге, а тут перед ним сидит молодой дипломат, который, как видно, знал все.

262

— Поскольку я сам чуть было не расстался с жизнью вместо Зорге, — взволнованно заговорил Равенсбург, — мне было бы крайне интересно знать, как он встретил смерть.

Советник Кацуко охотно начал свой рассказ. Судя по тому, как он говорил, нетрудно было определить, что ему не раз приходилось рассказывать об этом.

— В течение всего времени, которое Зорге провел в тюрьме, с ним обращались очень хорошо, — сразу же подчеркнул Кацуко. — Самый опасный из всех заключенных, находившихся в то время в тюрьме Сугамо1, получал хорошее питание, ему было выдано четыре шерстяных одеяла, книги для чтения он выбирал сам. И если некоторые люди говорят, что его мучили в тюрьме и пытали, то это выдумки и неправда. Да и не было необходимости его пытать. Доктор Зорге вел себя с достоинством и был горд за все то, что он сделал. Стремясь показать свое мастерство разведчика, он говорил много, значительно больше, чем его спрашивали… Многое из того, что до этого было загадочным и невыясненным, получило свое объяснение…

***

День 7 ноября 1944 года начался для доктора Зорге, находившегося в камере номер 133, точно так же, как все предыдущие тысяча восемьдесят восемь дней.

Хорошее обращение дало доктору Зорге основание полагать, что японское правительство не имеет намерения приводить смертный приговор в исполнение и внушило ему надежду на то, что его в свое время обменяют. Не без основания он считал возможным, что обмен предложит Америка: ведь арестован-то он был как раз в тот момент, когда собирался передать информацию о дате и времени нашего нападения на Пёрл-Харбор. Почти каждый приговоренный к смерти разведчик до последнего момента не теряет надежды на то, что его обменяют и дадут воз-

После войны тюрьма Сугамо использовалась американскими Оккупационными властями. Все главные военные преступники, арестованные победителями, содержались в этой тюрьме. Здесь же были казнены Многие японские министры и генералы, приговоренные к смерти. Осужденные на различные сроки тюремного заключения находились также Сугамо. (Прим. авт.)

263

можность избежать казни. Очень часто так и бывает — пойманные разведчики остаются в живых.

Когда в двери камеры повернулся ключ, доктор Зорге, укутанный в одеяло, лежал на своем матраце и держал тяжелый том Герберта Уэллса.

Но на этот раз в камеру вошел не надзиратель, а сам полковник Нагата-сан, начальник тюрьмы. Я пришел вместе с ним и остался в коридоре.

В открытую дверь камеры мне было видно, как Рихард Зорге, увидев входящего полковника Нагату в парадной форме, спокойно закрыл книгу и, сбросив с себя одеяло, сел на койке.

С изысканно-официальной чопорностью полковник Нагата приветствовал заключенного и, как положено в подобных случаях, спросил:

— Вы — доктор Рихард Зорге? Родились четвертого октября тысяча восемьсот девяносто пятого года в Баку?

— Да. Я Рихард Зорге. Родился в Баку четвертого октября тысяча восемьсот девяносто пятого года, — ответил заключенный и, чтобы показать, что он совершенно спокоен и слабость ему чужда, встал. Видимо, только теперь он понял, что его надежды на обмен были напрасными.

— Доктор Зорге-сан, — снова обратился к нему полковник, — по поручению его превосходительства господина министра юстиции я обязан объявить вам, что смертный приговор будет приведен в исполнение сейчас.

Нагата смотрел на Рихарда Зорге и ждал, как будет реагировать осужденный. Но на лице доктора Зорге сохранялось невозмутимое спокойствие, ни один мускул не дрогнул. Его взгляд остался твердым, и в нем невозможно было увидеть ни малейшего признака страха.

Его хладнокровие произвело на нас, и особенно на полковника Нагату, глубокое впечатление.