Генрих Айнзидель - Дневник пленного немецкого летчика. Сражаясь на стороне врага. 1942-1948

Но волшебники пропаганды из Кремля сумели буквально за ночь превратить страну с советским типом правления в «фашистское государство». Теперь правители Югославии, которых ранее чествовали, как самых популярных героев коммунистического мира, трансформировались в подлецов и предателей. Абсолютно не зная предмета, не изучив фактов, даже не подумав, коммунистические партии всех прочих стран присоединились к кампании.

Теперь газета «Правда», очевидно, уже не видела разницы между фашизмом и советизмом: критерием оценки стала готовность данного правительства плясать под дудку Москвы, отдать страну под контроль советских спецслужб или, наоборот, желание идти собственным путем.

«Нужно смотреть на вещи диалектически». Этот лозунг помог превратить борьбу Англии и Франции против Гитлера в тщательно замаскированную помощь ему. А пакт между Сталиным и Гитлером, который позволил ему получить контроль над Европой и Средиземным морем, привел на Ближний Восток, стал актом антифашистского героизма.

«Цель оправдывает средства». Используя полуправду, они могли превратить в мученика любого коммуниста, пробывшего под арестом всего несколько дней, и в то же время тысячи ни в чем не повинных людей исчезали без следа.

«Освобождение личности от эксплуатации, нужды и невежества». Во имя этого пропагандистского тезиса миллионы людей подчинены небольшой группе изощренных, фанатичных, бессердечных партийных функционеров, изолированы от любых попыток обмена мнениями и встроены в невиданную в истории систему рабского труда без каких-либо социальных прав.

«Развитие творческой энергии людей». Да, был такой великий поэт Маяковский, который в одной из своих поэм шумно требовал создания комиссии, которая будет планировать его обязанности как поэта, и который поклялся душить песню в собственном горле, посвятить свое искусство социалистам-водопроводчикам и парижским женщинам — уборщицам туалетов. Он закончил самоубийством. Меньшие по значимости поэты «советской эпохи» все же смогли достичь того, чего не удалось их великому коллеге: они готовы были ползать на коленях перед различными планирующими комиссиями, выполняя указания партии, с готовностью предоставляли свой талант на службу лживой пропаганде, которая душила и душит все истинные чувства, истинные слова в сетях тактической целесообразности и в идеологических догмах. Кинофильмы, настолько же бездарные, как любой патриотический мусор, объявляются шедеврами «социалистического реализма»{150}. Романы, удостоенные премии Сталина, становятся примерами для многочисленных подражаний. На статуи, олицетворяющие советского человека-победителя, то надевают купальные трусы и футболку, то снова раздевают его, а потом опять одевают. И за это хитроумные «скульпторы» получают по 14 тысяч рублей в месяц, в то время как рабочий — всего 400. Полное собрание сочинений Горького выходит в шикарном издании на немецком языке с барельефом автора на обложке. И менее чем через три недели все издание отправляется в мусор из-за похвалы Ленина в адрес Троцкого, которую Горький процитировал в одной из своих статей, которая по недосмотру тоже попала в тираж. В московских библиотеках работы Травена и других «прогрессивных» писателей, осмелившихся не следовать в точности линии партии, целыми страницами вымарываются цензорами за то, что содержат критические замечания в адрес Советского Союза. А «Сталинград» Пливе вообще не опубликован, так как он разоблачает состряпанный миф советской пропаганды о Сталинграде, потому что советские люди могут увидеть в этой книге противника таким, какой он есть на самом деле, узнают о том, что триста танков, атаковавших тракторный завод и отбитых небольшим отрядом пехоты, не были немецкими танками, что баланс сил в битве указан с точностью до наоборот. {151}. Здесь, как видно, всерьез считают, что по указанию партии можно создать такие произведения, как «Сотворение Адама», Страсбургский собор или Патетическую сонату, управлять интеллектуальными, духовными и религиозными потребностями людей, руководствуясь так называемой «общественной необходимостью».

Меня все больше и больше беспокоит, откуда взялось это фантастическое неуважение к человеческому сознанию, правде и самой жизни. Ведь так вся коммунистическая составляющая социалистического движения обречена на полную деградацию и приведет к результатам прямо противоположным задуманным, таким как освобождение человека от оков денег и власти, овладение техникой и организационными навыками, чтобы он мог стать хозяином своего дела.

Как это возможно, что люди, которые начертали на своих знаменах слова «разум», «логика», «математика» и «целесообразность», приходят к написанию картин, восхваляющих культ Сталина, прислушиваются к банальностям, которые произносят в прессе их партийные оракулы, с большим благоговением, чем примитивные племена слушают магические заклинание ведьмы-целительницы?

Несколько недель назад я все еще пытался найти причины всему этому во внешних факторах — например, в том, что русская революция родилась преждевременно, что она была искажена из-за тех насильственных мер, с помощью которых ее пришлось защищать. Маркс как-то заявил, что один общественный строй может смениться другим лишь тогда, когда развитие его производительных сил исчерпало себя. В России 1917 года такого не было. Я жалею, что Ленин умер так быстро. Я верю, что его знание Европы и международного рабочего движения помогло бы избежать фатальных ошибок Интернационала, совершенных при Сталине. Но разве можно быть уверенным в том, что творца Ленина его собственное создание не пожрало бы точно так же, как его лучших соратников, таких как Бухарин, Троцкий, Зиновьев, Киров, Тухачевский и другие, кто как революционер и самостоятельная личность никогда не смог бы смириться с противоречившей диалектике доктрине Сталина о монолитном единстве в партии?

Я все больше убежден, что корни зла лежат гораздо глубже. Если бы правдой было то, что человек — это лишь продукт экономических условий и ничего больше, высшая форма развития органической материи, если бы тайну жизни можно было объяснить научно, а душа действительно оказалась бы лишь сентиментальным выражением классового сознания, совесть — всего лишь выдумкой человека, которую можно заменить партийным указанием, то можно было бы смело ставить выгоду выше морали, объяснять соображениями целесообразности умерщвление миллионов людей или их рабский труд. В конце концов, человек массово убивает скот, а на быков надевает ярмо.

Но самым страшным является эта мнимо научная материалистическая трактовка человека и его истории, которая когда-то так меня заворожила своими фактами, которые невозможно отрицать, и которая теперь кажется мне точкой начала деградации системы, поскольку содержащаяся в этих фактах истина возведена в Советском Союзе в абсолют.