Неизвестный М.Е. Салтыков (Н. Щедрин). Воспоминания, письма, стихи - Евгения Нахимовна Строганова
9
Забвеньем смерть могуча и страшна
Тому, кто был «забытых слов» учитель,
Был ревностный и пламенный служитель
Всего, чем жизнь для мудрецов красна.
Страшит ли гроба тесная обитель
Того, кому и жизнь была тесна?
Как побежденный, так и победитель
Вслед за борьбою жаркой алчут сна.
Но умирать вождем на поле брани
В тот миг, когда колеблется судьба
И предсказать еще нельзя заране,
Чем кончится неравная борьба, —
Такая дума омрачит кончину
Бесстрашному герою-исполину!
10
Бесстрашному герою-исполину
Не жизнь мила, не славы тень и дым
И не покой: источник гор долину
Не украшает озером немым, —
Но скачет он с стремнины на стремнину,
Борьбы стремленьем полон он святым,
И ищет он, герой и пилигрим,
Таинственную истины пучину.
О, если бы он тысячи ручьев
С собой увлек невольно по дороге —
Но где ж они? А путь далек, суров…
И в очи смерти богатырь в тревоге
Глядит: пришла не вовремя она!
С ней крадется забвения волна!..
11
С ней крадется забвения волна,
И если мы его забудем, ляжет
На совесть нашу тяжкая вина!
Теперь он мертв. Он ничего не скажет,
Не опровергнет. Смерть его развяжет
Язык лжецу – пигмею не грозна
Богатыря могила – не уважит
И праха он… О, будь ему верна
Отчизна-мать, и доблестному сыну
С предательством позорным не готовь
Забвения вторичную кончину!
Щадят забвенья волны лишь любовь.
Кто позабыт – не выплывет уж вновь:
Волна влечет в бездонную пучину!
12
Волна влечет в бездонную пучину
Певцов угрюмых гнева и скорбей,
Спускающихся в темную долину
С скрижалями в сиянии лучей,
И гениев, подобных Аладдину,
С волшебной лампой творчества детей,
То строящих, то рушащих храмину
Мечтания, по прихоти своей!
Но сами дети, любим мы поэтов.
Для нас пророки – род ходячих книг,
И мы не чтим великих их заветов.
Над их могилой плачем мы. Но миг —
И мы уже забыли без помину
Святую нашу, чистую кручину!
13
Святую нашу, чистую кручину
Да сохраним в душе своей, пока
Мы чувствовать способны хоть слегка
Страны родимой горькую судьбину!
Была б жива печаль по гражданину,
И грусть отчизны станет нам близка —
Она наполнит сердца нам пучину.
Как ночь тиха, как море глубока.
И, может быть, полны народным горем,
Упавший светоч правды и ума
Подхватим мы – и снова дрогнет тьма!..
С забвением, о други, мы поспорим!
Безжалостна великая волна!..
Но мой венок да пощадит она!
14
Но мой венок да пощадит она!..
Ничтожен он – хоть есть и в нем заслуга.
Когда толпа беспечна, холодна,
Сильней звучит сердечный голос друга, —
И, может быть, душа, хотя б одна,
Из тишины ленивого досуга
Пробудится, воспрянет без испуга
И возгорится пылом Щедрина!
Да будет он бессмертия залогом,
Венок мой скромный, – ясный и живой,
Пусть он лежит пред вечности порогом!
Пока забыт не будешь ты молвой,
Не будет вянуть мой венок пахучий!
Тебе венок, сплетенный из созвучий!
15
Тебе венок, сплетенный из созвучий!
Тебе мои все лучшие цветы!
Отчизна-мать, о гражданин могучий,
Слагает их у гробовой плиты!
Я знаю, слаб мой стих, мой стон певучий,
И не воспет, оплакан только ты, —
Но в том венке довольно красоты:
Блистает он слезою чистой, жгучей!
Забвеньем смерть могуча и страшна
Бесстрашному герою-исполину!
С ней крадется забвения волна!
Волна влечет в бездонную пучину
Святую нашу, чистую кручину —
Но мой венок да пощадит она!
24 февраля 1890 г.
Отошедшим[566]
K. M. Фофанов
Отходят старые глашатаи свободы
Под своды вечные, под гробовые своды,
И лавры провожают их.
И смерти торжеству внимает скорбь живых!
Они родилися в мятущиеся годы,
В дни предрассудков вековых!
В те дни, когда еще зарей освобождения
Не озарялся мрак отчизны дорогой…
При них порвалися гнилого рабства звенья,
От них повеял дух благого просвещения
Над пробужденною страной.
Понятна их борьба, разумна их тревога,
Благословен их трудный путь.
Страдая и любя, они творили много —
Их есть чем помянуть!
А мы! Мы, робкое, больное поколенье,
Смирив в своих сердцах пытливое волненье,
Мы всё хотим простить и всё благословить,
Но цель потеряна, кумир давно разрушен;
Мы к миру холодны, и мир к нам равнодушен…
Мы не умеем жить!
Август 1889
«Со злом общественным в борьбе…»[567]
А. К. Шеллер-Михайлов
Со злом общественным в борьбе,
Карая подлости заразу,
Всю жизнь он верен был себе
И не свернул с пути ни разу.
Во дни уныния и слез
И боль физических мучений,
И пытки нравственные снес,
Не ослабевши, этот гений.
Бича сатиры до конца
Его рука не опустила.
И смерть лишь на уста бойца
Печать молчанья наложила.
2-го мая 1889 г.[568]
В. Р. Щиглев
