Евгений Примаков - Встречи на перекрестках
Б. Клинтон органично перешел от «угроз XXI века» к современной европейской тематике, подчеркнув свое желание сделать все, чтобы помочь построить объединенную Европу, которая впервые стала бы таковой, придя на смену отдельным враждующим государствам. Такая Европа нужна для мира и спокойствия и за ее пределами.
– Это достижимо, – продолжал президент, – если мы сможем создать особые и четко очерченные отношения между Россией и НАТО, чему я глубоко привержен. Я сказал об этом не для того, – заключил Б. Клинтон, – чтобы вас распропагандировать. Это мое искреннее убеждение, и я хотел, чтобы вы о нем знали, а Мамедов и Тэлбот должны продолжать экспертную работу, которую они уже начали.
Беседа явно затягивалась. Кристофер демонстративно смотрел на часы. Тогда я решил помочь своему коллеге и спросил президента, хотел бы он в конце нашей не запланированной на столь длительное время беседы, чему я, конечно, очень рад, услышать один из понравившихся мне анекдотов.
– Конечно, – ответил Клинтон.
– Курицу спросили о самом большом достижении в ее жизни. «Снесла яйцо весом пять килограммов», – сказала она.
«А каково главное желание?» – «Снести яйцо весом семь килограммов».
На аналогичный первый вопрос петух ответил: «Подруга-курица снесла пятикилограммовое яйцо». – «А твое самое большое желание?» – «Набить морду страусу!»
Не помню, почему мне именно этот анекдот пришел в голову в качестве заключительного непринужденного «аккорда» беседы. Не исключаю, что «навеяло» уж слишком заметное стремление госсекретаря закончить беседу. Все рассмеялись. А президент, обращаясь к Олбрайт, со смехом спросил:
– Это не про меня?
Со свойственным ему дружелюбием Клинтон проводил нас до лифта и тепло попрощался.
Натоцентристская модель безопасности в Европе?
В шифротелеграмме о беседе с президентом Клинтоном, направленной в Москву, я подчеркнул его стремление вести дело к укреплению отношений США с Россией. Клинтон хорошо понимал тогда, что без устойчивости этих отношений не может быть ликвидирована или хотя бы значительно ослаблена угроза стабильности в различных частях не только сегодняшнего, но и завтрашнего мира – мира XXI века. В этом контексте он, очевидно, был склонен рассматривать и предстоящие результаты переговоров между Россией и НАТО.
Есть основания считать, что, сохраняясь полностью в качестве сторонника расширения НАТО, президент США в то же время не разделял взгляды тех в американском истеблишменте, кто хотел бы Россию изолировать и исключить самое возможность ее влияния на условия расширения Североатлантического союза. В телеграмме говорилось, что это создает важное условие для подготовки документа, который в конечном счете может нас удовлетворить. Одновременно предлагалось активизировать внешнеполитическую деятельность в России в более широком масштабе, нацеленную на создание архитектуры европейской безопасности, так как такая всеохватывающая система могла бы нивелировать те новые разделительные линии, реальную угрозу появления которых порождает расширение НАТО в Европе.
К такой, более широкой постановке вопроса подталкивало не только заявленное Б. Клинтоном стремление к объединению Европы. Наряду с этим контрастно проявилась линия ряда представителей администрации США, да и других стран, направленная на то, чтобы сделать Североатлантический альянс сердцевиной модели европейской безопасности. Расширение НАТО не было единственным средством достижения этой цели. За последние годы НАТО буквально обрастало различными ответвлениями и связями. С помощью программы «Партнерство ради мира» (ПРМ) к НАТО подтягивались государства: и те, кто не ставил своей задачей вхождение в эту организацию, и те, кто добивался приема в НАТО, пройдя через ПРМ соответствующую «школу».
Наряду с ПРМ был создан Совет евроатлантического сотрудничества. Внешне все выглядело очень пристойно: НАТО создавало политический форум, где и его члены и нечлены могли совместно обсуждать важные для безопасности и стабильности проблемы. Но все эти натовские организации были созданы уже в то время, когда действовали, и небезуспешно, и ОБСЕ, и Совет Европы.
Россия принимала и принимает участие в этих натовских структурах, используя их позитивный потенциал и вместе с тем рассчитывая, что при их универсализации они будут положительно влиять на изменение характера самого НАТО, видоизменяя те функции, ради которых Североатлантический союз был создан в годы холодной войны. Но участие России в ПРМ или в Совете евроатлантического сотрудничества не имело ничего общего с нашим согласием на «натоцентристскую модель» европейской безопасности.
С учетом всех этих идей я обратился к Ельцину с предложением о выступлении министра иностранных дел России на Постоянном совете ОБСЕ в Вене. Это рассматривалось одновременно и как важный предпереговорный шаг по вопросам отношений России с НАТО.
Подобные выступления практиковались многими, но российский министр выступал на этом форуме впервые. Большущий зал с огромным овальным столом, за которым расположились делегации 54 государств, был весьма внушительным. Среди присутствовавших было много знакомых лиц, в том числе из стран СНГ, которые вне зависимости оттого, расположены они в Европе или Азии, стали членами этой уникальной по своему составу организации. Но не скрою, теплые приветствия через стол сменились некоторой внутренней отчужденностью, как только начались выступления. Дело было даже не в их содержании, а в том, что ряд выступавших, зная прекрасно русский язык и даже проработав не один год в советском МИДе, предпочитали говорить в микрофон, стоявший перед каждой делегацией, на ломаном английском или французском. А ведь синхронные переводчики работали на всех шести рабочих языках ОБСЕ, в том числе на русском.
В своем выступлении я сказал, что события в Европе в постконфронтационный период доказывают необходимость нового механизма обеспечения ее безопасности. Тяжесть угроз сместилась с глобального на региональный уровень. За весь послевоенный период, за последнюю половину века, например, в Европе не возникало столь опасных межнациональных, межэтнических и межгосударственных конфликтов, как в последние годы.
Далее я остановился на некоторых чертах модели европейской безопасности, подчеркнув, что должны быть задействованы все международные организации, действующие в этой сфере: ООН, ОБСЕ, Совет Европы, НАТО в совокупности с ПРМ, ЕС, дополненное ЗЕС, СНГ, для чего необходимо проработать вопросы конкретного взаимодействия между ними.
Вместе с тем мы выступаем за то, чтобы центральную функцию новой модели выполняла ОБСЕ, в активе которой богатейший опыт в налаживании диалога по укреплению доверия, развитию общения между противостоявшими друг другу во время холодной войны государствами. Роль стабилизатора международных отношений ОБСЕ выполнила и в период бурных перемен в СССР и Восточной Европе конца 80-х – начала 90-х годов, то есть на начальном драматическом этапе отхода континента от блоковой конфронтации.
