Борис Громов - Ограниченный контингент
Боевые действия были продолжены только с одной целью: эвакуировать наших солдат. Пришлось высадить десант в составе нескольких подразделений, для того чтобы заблокировать район и очистить его от душманов. К сожалению, при этом мы потеряли убитыми еще двух человек. В бою от смерти никто не застрахован. Возобновляя операцию, мы понимали, что вряд ли удастся избежать новых жертв. Но вместе с тем мы не имели права оставить, бросить на поле боя даже тела наших людей.
Закономерен вопрос: стоило ли рисковать жизнью солдат и офицеров, высаживать целые подразделения ради нескольких человек? Другими словами, стоит ли овчинка выделки?
После завершения ротой или батальоном определенного этапа боевых действий — причем не всей операции, а именно одного эпизода — сразу же осуществлялась проверка людей. Как только выяснялось, что кого-то нет, нами сразу же предпринимались соответствующие меры. Если боевая обстановка не позволяла нам вернуться в район, из которого подразделения только что вышли, то операция временно приостанавливалась. Войска укреплялись на занятых рубежах, а район, где находился наш солдат или офицер, мы локализовывали огнем, не позволяя никому уйти оттуда и унести погибших наших солдат, если они были.
Второй, третий, а если это было необходимо, то и четвертый раз мы полностью обрабатывали ущелье или склон огнем авиации и артиллерии, уничтожая противника и поддерживая своих военнослужащих. После завершения огневой подготовки в бой вступали мотострелковые или десантные подразделения.
Если бы мы хоть раз поступили иначе, то уже не смогли бы поднять моральный дух солдат и офицеров Ограниченного контингента. Идя в бой, каждый должен быть уверен в том, что, окажись он в критической ситуации, его не бросят, не предадут. Товарищи вытащат его даже ценой собственной жизни. Об этом знал каждый, в том числе и я. Отправляясь на проверку охраны участка дороги, проходившей через «зеленую зону», я был уверен, что если со мной или моим бронетранспортером что-нибудь произойдет, то сразу же будут предприняты меры, для того чтобы меня вернуть. Живым или мертвым, но я обязательно буду возвращен. Конечно же, это придавало уверенность действиям каждого солдата и офицера.
Характерен в этом отношении и еще один случай, который произошел с начальником тыла 40-й армии полковником В. А. Васениным. В силу обстоятельств мы должны были скрытно на нашем бронетранспортере доставить одного из афганских генералов в Джабаль-Уссарадж. Генерал этот находился внутри бронетранспортера сразу за спиной водителя, а Васенин сидел на люке сверху. Во время движения по чарикарской «зеленой зоне» бронетранспортер обстреляли, в том числе и из гранатомета. Одна из гранат была выпущена по левому борту машины и попала так, что осколки в буквальном смысле прошили афганского генерала насквозь. Он так и скончался на месте, даже не шелохнулся.
Завязался бой. Бронетранспортер прошел еще метров сто, сошел с дороги и на обочине подорвался на мине. Взрывной волной полковника Васенина выбросило из машины. Бортовая радиостанция вышла из строя, связь была прервана. В штабе армии об инциденте узнали примерно через десять минут по докладам с соседних застав. Сразу же в этот район были направлены дополнительные силы, в том числе и авиация. После того как бой был закончен, Васенин сказал мне: «В тот момент, когда сначала услышали рокот, а потом увидели приближающиеся вертолеты, мы поняли, что останемся живыми».
Не менее строго соблюдался и другой приказ, запрещавший нанесение бомбово-штурмовых ударов авиации по населенным пунктам.
Во-первых, офицеры ВВС знали о том, что в кишлаках находятся мирные жители, которые подчас не имеют никакого отношения к происходящим за стенами их дома событиям. Во-вторых, обстрелы населенных пунктов, даже если оттуда открывали огонь по нашим солдатам и офицерам, предусматривали уголовное наказание.
Обойтись без применения авиации в Афганистане мы не могли. Летчики регулярно совершали вылеты и проводили бомбометание. Это был один из основных и, на мой взгляд, самый эффективный, а также безопасный для нас элемент огневого воздействия на душманов.
Перед нанесением бомбово-штурмовых ударов командование 40-й армии тщательно изучало обстановку в тех районах, где должна была действовать наша авиация. Как правило, это были небольшие по площади участки местности, где скапливались значительные силы противника. С нашей стороны применение боевой авиации было вынужденной мерой. Мы упреждали таким образом нападения вооруженных отрядов оппозиции на советские и правительственные войска.
Удары по территории Пакистана
Командованием 40-й армии была разработана и неукоснительно соблюдалась система, которая полностью исключала нанесение ударов по территории Пакистана. Это было вызвано тем, что в первые месяцы советского пребывания в Афганистане появилась нота пакистанского правительства, в которой выражался протест по поводу того, что население приграничных районов страны подвергалось огневому воздействию наших войск.
Чтобы избежать даже случайностей, на бортовой карте каждого летчика ВВС 40-й армии отмечалась приграничная зона шириной до десяти километров, в которую он вообще не имел права заходить. Радиолокационное сопровождение своих самолетов распространялось у нас до самой афгано-пакистанской границы. Наземные службы внимательно следили за выполнением приказа, запрещавшего нашим летчикам приближаться к территории Пакистана еще и потому, что как только самолет ВВС 40-й армии подходил к границе, с противоположной стороны уже «висел» пакистанский истребитель. На вооружении пакистанской армии находилась американская военная техника. Например, дальность действия ракет класса «воздух-воздух» достигает нескольких десятков километров. Бортовой локатор позволяет пакистанскому летчику прекрасно видеть всю обстановку в воздухе. Кроме того, с земли постоянно поступают данные о местонахождении целей. Техника позволяет ему делать пуск ракеты, даже не наблюдая визуально самолет противника. Именно так и произошло в случае с полковником А. В. Руцким. Сначала мы думали, что его сбили «Стингером» с земли. На самом же деле оказалось, что он попал под удар истребителей пакистанских ВВС. Со своей стороны мы старались исключить всякие, даже случайные контакты с вооруженными силами Пакистана. Это касалось не только авиации. Например, артиллерийским подразделениям категорически запрещалось находиться в пятнадцати километровой приграничной зоне. Технические характеристики наших артиллерийских систем не позволяют поражать цели на таком расстоянии.
