Михаил Задорнов - Придумано в СССР
И наконец, главное, что меня в своё время поразило больше всего. В немецких банях мужчины и женщины находятся вместе в одних и тех же парилках совершенно нагими. Моются в одних и тех же душевых. При этом разговаривают о погоде, политике, ценах и скидках, совершенно не испытывая друг к другу никаких чувств. Попав первый раз в немецкую баню, я сразу сказал, что наших мужиков в их баню без подготовки пускать нельзя. Наши на Севере детей на стройках делают, не снимая телогреек!
Ну и, учитывая сказанное, закончу своё отступление так: если немцу предложить с веником и стаканом водки, после селёдочки в шубе, поросёночка под хреном, зайти в парилку, где сто сорок, он сначала умрёт, потом с ним случится инфаркт.
– А у вас виски с содовой нет? – робко поинтересовался немец.
Ещё раз напоминаю: то была Россия переходного к рыночной экономике этапа, когда рубль уже был близок к самоубийству, а товаров ещё не было. Поэтому виски пили только редкие завсегдатаи различных заграниц.
– Вы что? Какие виски? – возмутился председатель, а вместе с ним и нефтяники помельче. – Виски вы ещё у себя нахлебаетесь. А тут уж давайте по– нашенски. У нас есть такой напиток, называется «шило». Выпьете – будете нефтяниками! Мы за свои слова отвечаем!
Во второй половине своей юности я с агитбригадой ходил на наших судах по Северному морскому пути. Тогда и узнал, что «шило» – это особый согревающий напиток: спирт с перцем. Когда на атомоходе «Ленин» я вонзил в себя всего полстакана «шила», меня вместе с табуреткой пригвоздило к полу минут на двадцать. Хотя я был закалён студенческой жизнью в общежитии. Можно себе представить, что было после такого же стакана с незакалённой немецкой немощью. Он в момент превратился в восковую фигуру из музея мадам Тюссо. В этой же позе его перенесли в гостиницу и уложили в кровать. Только заботливо надели галстук, чтобы тот не потерялся.
Проснулся наш немецкий шеф в восемь утра и, по-моему, в первый момент даже не понял, в какой стране он находится. Голый, в медицинском халате, с деловым галстуком на шее. А над ним уже стоят наши нефтяники. Все в костюмчиках, свеженькие, с утра супчику поели. Наши ведь всегда перед работой опохмеляются супчиком, вернее, наваром из мозговой косточки. И при этом приговаривают: «Однако, оттягивает».
Стоят они над немцем, словно консилиум у постели умирающего. Главнокомандующий протягивает ему всё тот же гранёный стакан и говорит:
– На, выпей, полегчает. Отвечаю.
Я по глазам немца вижу, что он хочет задать вопрос, но не может. По его взгляду вопрос мне понятен, и я его озвучиваю:
– Это что, тоже «шило»?
– Нет, «шило» пьётся вечером. А это на похмелье. Это «буравчик». Выпей, выпей. Нефтяником будешь!
«Буравчиком» меня угощали на атомоходе «Арктика». Могу засвидетельствовать: «буравчик» действительно не «шило», потому что «буравчик» – это не спирт с перцем, а спирт с небольшой добавкой жидкого азота. Кто-то из северян придумал, дабы спирт не так раздирал глотку, немного добавлять в него захолаживающего жидкого азота. Действительно, с такой добавкой близкий к температуре абсолютного нуля напиток, можно сказать, проскальзывает в организм, не задевая нежных слизистых оболочек гортани. Затем лёгкая фракция «буравчика» мгновенно испаряется с выдохом или иком, а спирт, как ценное вещество, остаётся в организме. Только пить «буравчик» надо очень быстро, ни в коем случае не смакуя, как виски с содовой.
Немцу очень хотелось стать нефтяником. Принял он «буравчик» и ещё на пару дней поехал в гости к мадам Тюссо. Очнулся. А наши опять над ним в галстучках консилиумом собрались:
– Одевайся. Сегодня едем на рыбалку. Поехали, поехали, два дня уже тебя тут ждём.
– Я не умею рыбачить, – взмолился немец.
– А что там уметь! Наливай и пей.
Уезжали немцы с подписанным контрактом. Растолстели на наших харчах. У того, который по-русски говорил, голова уже с трудом входила в кепочку. Впрочем, этого следовало ожидать: ведь он влюбился в повариху, которая им всю неделю готовила. Звали её Варя. Это имя ей очень подходило. Она не могла быть ни Олей, ни Таней, ни Леной. Она могла быть только Варей. Готовила с душой и умела открывать пиво обручальным кольцом. Всё это очень нравилось немцам. Однажды они из-за неё даже чуть не подрались. То есть стало в них появляться что-то нашенское. Она же, Варя, выбрала того, который говорил по-русски. Ей нравилось говорить с мужчинами. Этого она на родине не имела. И кроме того, хотелось, чтобы ей было понятно, как её уговаривают.
Когда же мы прощались в аэропорту Шереметьево, немцы мне сказали:
– У вас потрясающая страна. Похудеем – ещё приедем. Нам очень понравилось. Спасибо. У нас в Германии работать гораздо сложнее. У нас бы полгода такой контракт обсуждали. Наверное, потому, что у нас нет такой бани.
Один из немцев действительно вернулся. Но я его уже не встречал. Мне рассказывали нефтяники, которые потом стали политиками, что Варе он привёз новое обручальное кольцо. Всё-таки добился своего – стал настоящим нефтяником!
Русский язык для иностранцев
Те иностранцы, которые не знают русского языка, чувствуют себя в России гораздо лучше, нежели те, которые по-русски понимают. Приехал на практику молодой немец. Он закончил русское отделение филологического факультета в Германии. Послали его не куда-нибудь, а в наше село. В один из первых своих дней пребывания в российской глубинке зашёл в сельмаг. А в том сельмаге на стеклянной двери, как обычно, висела табличка. С одной стороны на этой табличке было написано «Открыто», с другой – «Закрыто». Зайти-то он в магазин зашёл, а выйти не может. Уверен, что и правда – закрыто. Сидит, ждёт, пока откроют.
Следующую порцию стресса он получил на рынке. Никогда не видел раньше жёлтых помидоров. Спросил у бабуськи:
– Что это за жёлтые овощи?
Бабуська:
– Эти жёлтые? А-а, это белые помидоры.
– Как белые?! Они же – жёлтые! Почему белые?
– Да потому что, милый, они ещё зелёные!
Однако настоящий шок у него случился, когда он увидел, как наша милая деревенская старушенция в платочке хворостиной выгоняла со двора гусей и кричала на них:
– Пошли вон, собаки!
В этот момент он подумал, что плохо всё-таки учил русский язык. По-немецки педантично вынул словарик и начал сверять. Ничего не понял. Спрашивает:
– Бабусь, это у тебя гуси?
– А ты что, милый, совсем городской, что ли? Конечно, гуси.
– Тогда почему ты их называешь собаками?
– Потому что они, свиньи, мне весь огород истоптали!
Природа, любовь и чувство юмора – три главных проявления Бога на Земле! Природа помогает нам жить, любовь – выжить, а юмор – всё пережить!
