Зорге, которого мы не знали - Ганс Гельмут Кирст
Говоря это, Зорге угрожающе, резко наклонился к собеседнику, свалив почти пустую бутылку из-под виски. Она покатилась по столу, упала на пол и разлетелась на мелкие кусочки. Но Рихард не обратил на это внимания. Он крепко схватил Зиберта за руку и сдавил ее:
— Итак, выкладывайте! Раскрывайте ваши карты, давайте играть по-честному.
Зиберт попытался освободиться от крепкой хватки. По всему было видно, что он сильно рассердился.
— Бросьте свои штучки, Зорге! Оставьте вашу вечную подозрительность!
— Я вас уже не подозреваю. Мне все ясно. У вас увертки настоящего шпика. Но вы не жаждете денег, вам нужна литературная слава. Вы готовы на все, лишь бы добиться ее.
— Отпустите меня, Зорге!
— Я вас кое о чем спросил и теперь требую ответа. Итак...
— Вы ставите меня в трудное положение! — воскликнул Зиберт. — Очень трудное! — И добавил: — Я еще больше добавлю вам забот. Но раз хотите — знайте: мысль об отправке вас в Германию возникла не у меня.
— А у кого же, черт побери?
— У нашего посла, — ответил писатель.
Зорге с удивлением взглянул на него. Затем отпустил руку Зиберта и воскликнул:
— Вот как!
— Да, — подтвердил Зиберт. — Да, посол попросил меня поговорить с вами на эту тему. И я согласился. А почему бы нет? Вернитесь в Германию, Зорге. Германия находится сейчас в эпицентре событий. Человек ваших знаний, вашего формата там как раз очень нужен.
— Что вы имеете в виду? — Недоверие опять проснулось в Зорге.
— Сам посол готов поддержать вас в Германии, чем бы вы ни занялись. Он снабдит вас самыми лучшими рекомендациями и прекрасными характеристиками. Видное и прекрасно оплачиваемое место в одном из берлинских институтов вам гарантировано. Множество крупных фирм наперебой будут консультироваться у вас по поводу деловых связей на Дальнем Востоке. Одна из крупных берлинских газет...
— Прекратите болтовню! — громко перебил его Зорге. — Все это абсурд!
— Почему же? — спокойно спросил Зиберт. — Вам было бы весьма полезно сменить обстановку.
— Чепуха! — Зорге резко вскинул руку и смахнул пустой стакан со стола. Его тотчас заменили новым. — Зачем мне возвращаться в Германию, превращенную в огромный концлагерь? Здесь я — Рихард Зорге, известный всем человек, которого уважают и ценят. А там я незаметный партайгеноссе — рядовой член национал-социалистической партии, глуповатый уличный зевака, бездумно повторяющий нацистские лозунги, которого подгоняют пинком в зад эсэсовцы. Как вы, Зиберт, осмеливаетесь предлагать мне подобное?
— Верно, — после некоторого раздумья согласился Зиберт. — Конечно, вы правы, Зорге. Но я думал... Мне захотелось сделать приятное послу. Я понял, что это бессмысленно и нецелесообразно.
— Это даже противоестественно! — никак не мог успокоиться Зорге.
Зиберт кивнул и снова повторил:
— Вы правы, вы правы.
— А почему все это не сказал мне сам посол?
Зиберт помедлил с ответом, но потом ответил:
— Я спросил его об этом. И он сказал: «Я не могу, ведь я его друг».
— Он мой друг?! — вспылил Зорге; долго копившееся в его душе разочарование всем и вся вдруг бурно прорвалось наружу. — Он был когда-то моим другом! А кто теперь его превосходительство? Грязный предатель! Он предал самого себя и свои убеждения. И меня он хочет сдать. Меня! Почему? Чтобы спать крепким сном праведника? Чтобы больше не встречаться с тем, кто будит его совесть? Вот почему! Или из-за потаскухи Мартины? Я ее дарю ему! И если он хочет, то с инструкцией, как ее употреблять.
— Вы признали, что посол действительно был вашим другом. Действительно, только друг может проявлять такую заботу. Почему вы его отталкиваете от себя? Вы что, хотите его Обидеть?
— Почему вы занимаетесь этим делом сейчас, Зиберт? — парировал Зорге. — Почему именно в данный момент?
— Мы все боимся за вас, — осторожно ответил Зиберт.
— Верит ли посол, что начнется война между Германией и Россией?
— Этого я не знаю. Но кажется, он этим озабочен.
— А вы, Зиберт? Вы-то верите в это?
— Да, — лаконично ответил тот.
— Но почему?
— Потому что все преступники лишились последней капли разума.
Лицо Зорге исказилось страшной гримасой. В его глазах застыло дикое выражение, как у хищного животного. Слегка согнувшееся вперед тело, казалось, напряглось, как бы изготовившись к большому прыжку. Его руки вцепились в края столешницы.
Вдруг Рихард резко вскочил и, ссутулившись, покинул заведение. На Зиберта он не обратил никакого внимания, как будто того и не существовало. Вспрыгнув в свой автомобильчик, Зорге помчался в посольство.
Он застал Майзингера еще за работой. Атташе приветствовал его, широко раскрыв объятия.
— Наконец-то вы явились! — воскликнул полковник.
— Что случилось?
— Мы сейчас построим этих парней в затылок!
— Каких парней?
— Этих, из монастыря, доктор. Недалеко от нас расположен немецкий божий дом. Сегодня после обеда его настоятелю крепко влетит от меня.
— За что вы его, бедного?
— Он достал нас, этот парень! — воскликнул Майзингер. — Братья не могут действовать без нашего благословения. Хотя Господь Бог осенил их крестным знамением, но финансами не снабдил.
— Ну и что вы с ним, с этим настоятелем, сделаете? — полюбопытствовал Зорге.
— Все зависит от координации наших служб, — стал объяснять польщенный гестаповец. — Сейчас мне подчиняются все немцы, живущие в Японии, где бы они ни были заняты. И некоторые из них занимают особое место в моем сердце. А к священнослужителям у меня всегда была слабость. Здесь, перед вот этим письменным столом, стоял представитель Господа Бога. И не просто стоял, а вытянул
