Константин Сапожников - Уго Чавес

Средний возраст венесуэльцев — 25 лет. Количественно доминирующая молодёжь из бедняцких слоёв всё напористее защищает свои экономические и политические права, и боливарианское правительство целенаправленно поддерживает её амбиции, особенно по приобретению более высокого социального статуса. По данным венесуэльской службы опросов Datanalisis, объективность которой не раз подтверждалась, более 80 процентов венесуэльцев считают идеальным уровень жизни, характерный для нынешнего среднего класса.

В чём он заключается в контексте венесуэльских реалий? Во-первых, это получение хорошо оплачиваемой работы; во-вторых, возможность приобретения достойного жилья; в-третьих, покупка одной-двух автомашин для обеспечения транспортной независимости членов семьи. К этим запросам относятся также перспектива «передачи» статуса среднего класса следующему поколению, широкая гамма гарантированных социальных выплат, «домик для отдыха» на морском побережье, возможность ежегодных туристических поездок за рубеж и т. д. «Мы живём в богатой нефтяной стране, нефть принадлежит всем венесуэльцам, а потому и привилегии должны быть не для избранных, а для всех» — у венесуэльцев никогда не было разногласий по поводу справедливого распределения нефтяных доходов.

Когда Чавес заявил однажды, что «быть богатым это плохо», с ним не согласилась большая часть венесуэльцев. Для них аксиомой является другая формула: «Быть богатым — это хорошо». Тем не менее о росте покупательной способности венесуэльцев Чавес всегда говорил как о реальном достижении его правительства: «Деньги на достойную жизнь есть у всех».

Действительно, по мере укрепления Боливарианской революции в стране начал нарастать бум потребительства. За автомашинами, в том числе и дорогими, выстраивались очереди. Рестораны были переполнены. Ювелирные магазины никогда не продавали столько украшений, как при Чавесе. Даже убеждённые чависты полюбили отдых в Соединённых Штатах: разве не замечательно отдохнуть на пляжах Флориды и Калифорнии, пофланировать по Бродвею, прикоснуться к «американскому образу жизни»? Чавес назвал этот феномен «лакейской традицией», унаследованной от Четвёртой республики.

В 1970—1990-е годы Майами было излюбленным местом отдыха состоятельных венесуэльцев. Роскошные пляжи, весёлая ночная жизнь, бесконечная череда модных магазинов. Денежные визитёры из Венесуэлы были предпочтительными клиентами, их и прозвали соответственно — «dame dos», то есть — «продай мне парочку». В XXI столетии маршрут на Майами остаётся самым оживлённым, несмотря на антиамериканскую риторику боливарианцев. Примечательно то, что в салонах «боингов», стартующих в логово империализма каждые полчаса, состав пассажиров заметно демократизировался. Пожалуй, чавистов среди них не меньше, чем оппозиционеров. Первое время, когда боливарианский туризм только набирал силу, противники Чавеса нередко вступали в рукопашные бои с его сторонниками на высоте девять тысяч метров над акваторией Карибского моря. Эти эксцессы вскоре заглохли. Венесуэльцу, каких бы убеждений он ни придерживался, не запретишь жить красиво и со вкусом. Поэтому в Майами сейчас всё чаще можно услышать: «dame tres», а то и — «dame cuatro». Понятное дело, если вещь понравилась, надо купить её не только себе, но и любимым родственникам.

На эту укоренившуюся американизацию Венесуэлы как-то указал в беседе с Чавесом бразилец Инасио Лула да Силва, шутливо заметив: «Мы — настоящие латиноамериканцы, наш национальный спорт — футбол, а не бейсбол». Лула попал не в бровь, а в глаз: внедрение бейсбола в венесуэльскую среду началось с прибытием в страну американских нефтяных компаний

Американские стереотипы потребления и образа жизни, новейшие модели автомашин «made in USA», получение образования в университетах США, культурный «багаж» в параметрах досконального знания голливудской продукции — это и многое другое было так прочно привито среднему классу Венесуэлы, что для таких «перерожденцев» в патриотических кругах страны родилось презрительное обозначение — «питиянки».

Перефразируя русскую пословицу, можно сказать, «поскреби венесуэльца и почти наверняка обнаружишь в нём чтото от янки».

Возникает вопрос: почему за годы интенсивной критики Чавесом Империи и american way of life не удалось изжить «лакейские традиции»? Неужели столетие неоколониальной зависимости от Соединённых Штатов привело к необратимой мутации национального характера венесуэльцев? Ослабленное национальное чувство венесуэльцев беспокоило Чавеса. Как противостоять Соединённым Штатам, если значительная часть венесуэльского общества — тот же средний класс — не культивирует в себе национальных идеалов, любви к истории Венесуэлы, её героям. Apatridas — денационализированные — называл их в своих речах Чавес. Люди без родины.

Чтобы в корне изменить ситуацию, в некоторых высших учебных заведениях при Чавесе был введён специальный курс — venezolanidad — «основ принадлежности к венесуэльской нации».

Видный венесуэльский экономист Доминго Альберто Ранхель, некогда пытавшийся стать политическим «ментором» Чавеса (на эту роль претендовали многие), высмеял его утверждения о неминуемости агрессии США и призывы к подготовке всенародного сопротивления (См.: Un antiimperialismo de рига boquilla // 2001. 30.12.2007.). Ранхель считает, что агрессия «янки» давно состоялась и отразилась на повседневной жизни граждан страны: «После пробуждения обычное занятие каждого венесуэльца бритьё, и используются для этого станки “Жилет” или “Шик”. Других марок на рынке нет. Если вы хотите подстричь бороду, то делаете это ножницами американского изготовления. Усаживаясь за стол, чтобы позавтракать, вы поглощаете арепы из маисовой муки, импортированной из Соединённых Штатов. Если вы предпочитаете пшеничный хлеб, то в Венесуэле его делают из американских ингредиентов».

По утверждениям Ранхеля, более 50 процентов автопарка Венесуэлы, в том числе госучреждений, имеет «имперское» происхождение — «форды», «шевроле», «крайслеры», «бьюики», «кадиллаки» или «линкольны». Самолёты, тракторы, телевизоры, кондиционеры, радиотехника, модная одежда, медикаменты — всё это и многое другое поступало в страну из США. Вывод экономиста такой: «Об антиимпериализме очень легко вещать с трибуны, когда рядом с ней тебя ожидает “линкольн”, когда ты красуешься в эксклюзивной сорочке, сшитой знаменитым международным кутюрье. И, что гораздо хуже, вещать в стране, где почти все отрасли производства, а также сфера потребления захвачены капиталом, торговыми марками и технологическими процессами, имеющими отношение к Соединённым Штатам». В подобных условиях, писал Ранхель, государственный лидер «не имеет никакого права и морального авторитета говорить плохо об Империи». Надо отметить, что это справедливое замечание при Чавесе быстро устаревало: после бурного 2002 года правительство очень много сделало для развития местной промышленности и особенно сельского хозяйства.