Александр Губер - Хосе Ризаль

Чуткий маленький Хосе, избалованный лаской и довольством в своей семье, болезненно остро воспринимает издевательства над окружающей беднотой. Скоро ему на собственном опыте придется познакомиться с прелестями испанского колониального режима.

«Не проходило дня, — вспоминает Ризаль, — чтобы мы не видели, как лейтенант гражданской гвардии Каламбы бранит или бьет какого-нибудь беззащитного и безоружного крестьянина, все преступление которого состояло в том, что он не снял перед лейтенантом шляпы на известном расстоянии и не поклонился ему, как полагалось. Так же точно вел себя при посещениях Каламбы и алькальде…

Мы не замечали, чтобы кто-нибудь боролся с грубостью. Именно те люди, на обязанности которых лежало охранение общественного спокойствия, были повинны в насилиях и других злоупотреблениях. Они-то и являлись настоящими «беззаконниками», но против таких нарушителей закона наши власти были бессильны».

Сцены окружающего произвола привлекали внимание не по летам развитого Хосе. Часто сидя на берегу живописного озера, он спрашивал себя, неужели и на том берегу живут такие же несчастные люди, как в Каламбе, неужели и там царит такой же террор гражданской гвардии, так же свистят розги?

Инстинктивно маленький Хосе чувствовал, что это вовсе не неизбежно, и ему верилось, что где-то на земле должен быть счастливый край, где люди могут свободно наслаждаться солнечным светом, цветами и всеми благами, как будто созданными для их удовольствия.

В школе

Когда Хосе Ризалю исполнилось девять лет, пришла пора поступать в школу. В Каламбе школы не было, и мальчика отвезли в город Биньян. где жил его дядя — Хосе Альберто Реалондо.

Все слои филиппинского народа стремились в этот период дать своим детям образование. Иные бедные филиппинские крестьяне и ремесленники отказывали своей семье в лишней горсти риса, чтобы только скопить несколько пезет и отправить детей в ближайшую школу. Во второй половине XIX века на Филиппинах открывается сравнительно большое количество начальных школ, находившихся под строгим контролем монахов. Королевская власть видела в этих церковноприходских школах орудие идеологической обработки филиппинского народа. Монашеские ордена стремились при помощи школ еще более укрепить свое влияние. Долгое время при этом в начальных школах, не разрешалось преподавание испанского языка, зато детей заставляли усердно долбить латинскую грамматику. Тем не менее, королевский указ 1863 года об открытии школ для мальчиков и девочек во всех окружных центрах способствовал расширению грамотности среди высших и средних слоев общества.

К 1866 году школы имелись уже в 6 900 «пуэбло». В них обучалось 135 тысяч мальчиков и 95 тысяч девочек. Это создало, первые предпосылки для возникновения на Филиппинах, наряду с буржуазной и помещичьей интеллигенцией, интеллигенции мелкобуржуазной, разночинной.

Заветной мечтой каждой филиппинской семьи было определить своего сына в один из манильских колледжей и в манильский университет. Получение образования открывало возможность вырваться из наиболее угнетенных слоев простого народа, примкнуть к «хенте иллюстрадо» (просвещенным), стать чиновником или адвокатом. Чтобы вывести детей «в люди», шли на любые жертвы. Но это удавалось все же немногим — немногие имели лишнюю горсть риса.

Родители Хосе были достаточно богаты, чтобы дать своим детям образование.

Семьи отца и матери Хосе насчитывали уже несколько поколений, получивших образование. Дед Ризаля по матери окончил даже специальную школу. Он служил в должности инженера колониального правительства и «удостоился» за свою службу дворянского звания. Один из братьев матери Ризаля — Альберто учился за границей, другой — Григорио был большим любителем чтения и имел хорошую библиотеку. Отец Ризаля ежедневно занимался с сыном, готовил его к поступлению в школу. Для обучения Хосе латинскому языку, необходимому для поступления в высшее учебное заведение, был приглашен специальный учитель.

Внимательное и любовное отношение родителей к развивавшимся дарованиям Хосе, привольная жизнь, если не в роскоши, то во всяком случае в довольстве, — такова была обстановка раннего детства Ризаля.

В Биньяне, в семье дяди, Хосе ждала радушная встреча, зато обстановка в школе произвела на него удручающее впечатление. Немного знаний приобрел он в школе, с ее зубрежкой и телесными наказаниями. Учитель, доктор Хустиньяно Крус, твердо верил в ценность и необходимость побоев и знать не желал никаких либеральных теорий. Он помнил наизусть латинскую и испанскую грамматику и вбивал эти знания в голову своих несчастных учеников при помощи линейки, висевшей на стене рядом с библией.

«Несмотря на упрочившуюся за мной репутацию хорошего мальчика, — пишет Ризаль в своей автобиографии, — не проходило почти ни одного дня, когда бы учитель не вызвал меня, чтобы дать мне 5–6 ударов линейкой по руке».

Жизнь в семье дяди несколько вознаграждала Хосе за жестокость учителя и грубость школьной обстановки. Недалеко от дома Реалондо проживал старик художник; Хосе бегал к нему в свободное время и с увлечением рисовал, пользуясь указаниями хозяина. Это были первые систематические занятия рисованием и живописью.

Ризаль рассказывает об этом периоде своей жизни: «Я жил в Биньяне очень скромно. В дни, когда служилась ранняя обедня, я шел в церковь в четыре часа утра; если нет — учил в это время уроки, а потом шел к поздней обедне. После этого я бежал в сад собирать плоды маболо. Затем подавался завтрак, состоявший обыкновенно из тарелки риса и двух сушеных сардинок.

До 10 часов продолжались классные занятия, после второго завтрака — приготовление уроков. От 2 до 5 часов мы снова учились в классах. После 5 я играл немного со своим двоюродным братом. Остальное время до ужина было снова занято приготовлением уроков, иногда рисованием. Наконец, подавался ужин: 1–2 тарелки риса с рыбой «айюнгин». В лунные ночи мы с братом еще играли после молитвы на улице с другими детьми… От времени до времени я ездил к себе в деревню. Как медленно шло время по пути домой и как быстро неслось оно при возвращении!»

За два года пребывания в Биньяне Хосе усвоил себе всю премудрость, какую мог ему преподать «ученый доктор» Крус. Однако после окончания биньянской школы Ризаль был достаточно подготовлен для поступления в иезуитскую коллегию «Муниципальный Атенеум» в Маниле, куда решено было его определить.

Но ко времени его поступления в «Атенеум» семью Ризаля постигло большое несчастье.

Испанское «правосудие»