Сергей Юрский - Ближний взгляд.Тексты этих лет

Он снова наполнил рюмки, и его пухлые белые руки больше прежнего подрагивали.

— У вас, конечно, замечательный театр. Я, может быть, не все понял, проще говоря, даже не все расслышал, что поделаешь, возраст, слух ухудшается, но общее ощущение удивительное. Какая культура, какая проработанность всех деталей.

Внутренняя поверхность двери купе была зеркальная. Я повернул голову и увидел свое отражение. Мне не понравилось мое лицо. То есть не само лицо, уж какое есть, такое есть, а выражение лица. Смесь тупости и притворства. Я полагаю, это вещи несовместные, либо одно, либо другое! Но в данном случае была именно смесь — и отупение, и хитренькая вежливая улыбочка.

— Я когда-то был большим театралом, — говорил Валерий Александрович, — ездил в Москву, в Ленинград специально смотреть спектакли. Теперь, конечно, многое изменилось. Публика изменилась, стала грубее, но все равно! Моя Лиза, это дочь, она, знаете, немного нездорова, у нее своеобразное восприятие мира, но как она была сегодня счастлива. Вот сегодня зрители больше всего ждали этого знаменитого Гену Новавитова, а Лизонька, она далека от общей моды, она, я это видел, в целом все воспринимала. От настоящего искусства каждый берет свое. Сегодня для меня чудом была Маргарита Кашеварова. Я ведь ее помню молодой. Она изменилась, это естественно, но то, что я ее снова вижу и в ней столько подвижности, столько комизма… Да, большое наслаждение. И музыка! Эта последняя песня — «Потом был день, и ночь была…». Незабываемо!

Не спалось. Сон куда-то улетучился. Я лежал на спине и смотрел в потолок. Поезд шел ровно. За незашторенным окном проносились огоньки, и светлые блики легко прыгали по потолку, по стенам, по зеркальной поверхности двери. Сосед спал. Я думал о нем, думал об этом человеке из прошлого века, который, сидя в зале, умудрился увидеть то, чего на самом деле не было. Смешно! Кому рассказать — обхохочется. Потом я думал о его больной дочке, о ее счастье присутствовать при апогее нашей бессмыслицы, и это уже было не смешно.

Я вдруг вспомнил, что у Елизаветы Трифоновны тоже болеет дочка, а с мужем она рассталась, и вот крутится между театром и бесконечными врачами, сиделками, няньками. А каково Андрюше Корецкому с его тайным триумфом?! Он достиг апогея своего творчества, свершилось то, о чем мечтал. И он не спасовал, сыграл, местами даже очень славно сыграл Конрада. Но далыие-то что? Как они разберутся с Геной, с ролью, с театром, с публикой? А Гена? Может, ему вовсе не в радость съемки в Марокко, он ведь жутко устал, почти до предела износился и сам это понимает. Но он обложен, обвязан контрактами, собственным успехом, собственным агентом, который давно уже ловко перевернул ситуацию, и теперь не он работает на Гену, а Гена на него. И обоим уже не остановиться. Маргарита Павловна смешная и невыносимая. Ей, конечно, давно пора бы на даче с внуками сидеть, но внуков-то нет. Да и дача есть ли? Оставили мы ее в больнице. Говорят, больница хорошая, по местным меркам высший класс. Но все-таки другая страна, чужой город. Хотя ее и здесь помнят, вот она действительно была звездой на весь СССР. Упустила момент выскочить из беличьего колеса актерской профессии и вот перебирает лапками, старается не отстать, а лапки уже слабенькие.

Фиму вчерашнего вспомнил в вуалетке и на каблучках. Фима силен! Интересно, он понимает, что, собственно говоря, происходит? Скорее всего, нет. Фима прочно защищен своим Божьим даром и, прости, Господи, глупостью.

Остановка. Светлый блик застрял в зеркальной двери. Неразборчивый голос неведомой станции что-то непонятное объявил по радио. Сосед спал. Я смотрел в потолок. Фима глупый? Да? А я умный? Я все понимаю, все могу разобрать, оценить? Да? Полторы тысячи человек кричали «Браво!», девочки протягивали букеты, кидали их под ноги, и цветы недешево стоят, а я вижу в этом всего лишь обман зрения? Валерий Александрович принял Фиму Соткина за Маргариту Кашеварову. Это он сослепа? А может, иначе? Может, та Марго, и тот фильм, и тот спектакль так сохранились в его памяти, что он теперь смотрит на сцену и видит свое, только ему дорогое, никому другому не доступное. Это магия, это вера в невидимое. В этом и есть чудо искусства.

Поезд тронулся. Очень осторожно, без рывка, только медленно, а потом быстрее поплыли светлые блики. Надо всех простить. За фальшь, за подмену, за слепоту, за глупость. Нет, нет, это тоже неправильно, прощать нельзя, надо судить. Но не мне! Кому-то другому. Катя, кажется, обиделась. Еще бы! Плохо я с ней простился, ужасно. «Позвоню, — сказал я, — посмотрим, как там, что». Ужасно. Она ж мне кусок молодости своей отдает, жизни своей. Прости меня, Господи. Не мне, не мне судить. Меня судить надо. За неблагодарность. Меня взяли! Судьба меня укутала в пыльные тряпки театральных кулис, столько лет я на сцене. Я рядом с этими талантливыми, безоглядными людьми. Так и нужно, в нашем деле нельзя оглядываться, с ума сойдешь, как я, кажется, свихну с ума этой ночью.

Ай! Слезы выступили у меня на глазах.

Благодарю, благодарю! Меня взяли. Благодарю за то, что я участник этого святого безобразия. Прости меня, благослови и сохрани моих товарищей! Как жаль, что я неверующий.

Ноябрь 2010 Москва

ДИВИДИ.Повесть времен высоких технологий

— Филипп хочет снимать кино, — сказал Рустам.

— Ну и чего делать?

— Работать, — сказал Рустам, и глаза его были задумчивы. — Он хочет, чтобы Светлана заснялась вместе с Альпачиной. Альпачине звонили, агент сказал, он, вроде, с женой разводится, времени совсем нет, и еще в другом кино снимается.

— Херово, — сказал Федор. — А какая Светлана? Светка, что ли?

— Ну да, Светлана Борисовна. Подарок ей хочет сделать на день рождения.

— А она, вообще, может это… ну, как артисты в кино?

— А то! — сказал Рустам. — Вот папка, там документы — вся раскидка, вникай и делай.

— Ага, — сказал Федя.

И вышел.

Идею подала Вероника Абердян, профессионалка (ее фильм «Черви козыри» — участник спецпоказа на МКФ). Идея простая:

ДВЕ СЕСТРЫ. ОДНУ УБИЛИ. УБИТАЯ ИМЕЛА ДОЧЬ, КОТОРУЮ ЖИВАЯ (Светлана Борисовна) УСЫНОВИЛА. ДОЧЬ УКРАЛИ. ТЕПЕРЬ НАДО ИСКАТЬ И ТРУП, И ДОЧЬ. СЛЕДОВАТЕЛЬ ВЕСЬ ПРОПЛАЧЕН, ПО ГОРЛО В КОРРУПЦИИ (арт. Спиваковский — с ним уже на связи). КРЫШУЕТ СЛЕДОВАТЕЛЯ БЫВШИЙ ГЕНЕРАЛ КГБ, ТЕПЕРЬ ВОЗИТ НАРКОТУ ИЗ КОЛУМБИИ ПОД ВИДОМ КОЛБАСЫ И ВАФЕЛЬНЫХ ТРУБОЧЕК (арт. Пороховщиков — сейчас в отпуске, хер знает где его искать).

ЖИВАЯ СЕСТРА НАНИМАЕТ ЧАСТНОГО СЫЩИКА, С ВИДУ ХОРОШИЙ РУССКИЙ МУЖИК, НА ДЕЛЕ — КИТАЙСКИЙ ГАНГСТЕР (арт. Дм. Назаров — без проблем).