Владимир Дайнес - Василевский

Сокращение численности Красной Армии коснулось и комсостава, особенно из числа тех, кто ранее служил в русской армии и имел «непролетарское происхождение». Но, видать, Божья десница хранила Василевского для свершения великих дел. Он остался в кадрах Вооруженных Сил. В связи с переформирование стрелковых бригад в полки его назначили помощником командира 142-го стрелкового полка 48-й стрелковой дивизии. После того как командир полка В. И. Калинин уехал на учебу, Василевский вступил во временное командование полком. Он творчески подходил к исполнению своих обязанностей, стремясь с полной отдачей использовать учебное время. И результат не замедлил сказаться. В сентябре 1922 г. полк под командованием Василевского успешно проявил себя на двусторонних маневрах войск Московского военного округа по отработке встречного марша в зимних условиях, а в сентябре следующего года — на окружных маневрах. В результате полк получил хорошую оценку от командующего Московским военным округом Н. И. Муралова. В аттестации на Василевского отмечалось: «Вдумчивый, осторожный в решениях командир. Выдержанный, с подчиненными тактичен. Политически благонадежен. Заботлив о хозяйственной стороне части. Должности командира полка вполне соответствует».[33]

К этому времени произошли изменения в личной жизни А. М. Василевского. В 1923 г. он познакомился с Серафимой Николаевной Вороновой, с которой вскоре оформил законный брак. Ее отец, Николай Александрович Воронов, был банковским служащим. Жалованье, которое он получал, позволяло ему иметь собственный дом и занимать достойное место в обществе. Однако Василевскому не довелось повидаться с ним. В годы Гражданской войны Николай Александрович вместе с приятелем уехал на Украину в надежде привести для семьи что-нибудь из продуктов. Из этой поездки он не вернулся. Позже Николая Александровича посчитали без вести пропавшим, и все заботы о детях, а их было четверо, и по ведению хозяйства легли на плечи его жены Елены Васильевны. Серафима окончила реальное училище и несколько классов музыкальной школы. Имея хороший слух, она отлично играла на рояле и гитаре, умела шить, приобрела некоторые навыки по ремонту обуви, неплохо владела различным инструментом для выполнения мелких работ по дому. После женитьбы Александр Михайлович и Серафима Николаевна некоторое время жили в доме Вороновых.

Со своими родителями Василевский, по собственному признанию, в 1924 г. утратил личную и письменную связь. Его отец, умудренный опытом, полный христианского смирения и чистоты, сам настоял на разрыве.

— Не мучайся ты так, Саша, — сказал Михаил Александрович тогда, перекрестив сына, — время ныне такое, многих сильных людей смололо. Кто в гордыне смерть нашел, кто погряз в скверне. И я ведь, грешный… Но все от Бога, все от Спасителя, — надеюсь отмолить и твой грех, и свои грехи. Будь честен в служении людям, но не себе…

А. М. Василевский практически все время проводил на службе, тем более что забот было много. В Красной Армии к тому времени выявились серьезные недочеты в материально-техническом обеспечении и подготовке войск. По мнению Василевского, «большой вред армии нанесла антипартийная деятельность Троцкого»[34]. Эта была дань моде, существовавшей в отечественной историографии: все беды валить на Троцкого, несмотря на то что он в течение семи лет стоял во главе Красной Армии и был одним из ее основателей.

Как же в действительности обстояло дело? После смерти В. И. Ленина среди верхушки партийного руководства развернулась острая борьба за власть. Победу постепенно одерживал И. В. Сталин (Джугашвили). Одним из его главных противников был Л. Д. Троцкий, которого необходимо было убрать с высших постов в партии и армии. Начали с вооруженных сил, где имелись как достижения, так и недостатки. По итогам проверки, проведенной специальной комиссией, созданной Центральной контрольной комиссией РКП(б), пленум ЦК РКП(б) в марте 1924 г. констатировал «наличие в армии серьезных недочетов (колоссальная текучесть, полная неудовлетворительность постановки дела снабжения и пр.), угрожающих армии развалом».[35] По признанию М. В. Фрунзе, большинство выявленных недочетов было обусловлено иным, а именно, недостатком финансирования армии.[36] Члены специальной комиссии предложили максимально упростить аппарат управления, устранить параллелизм и бюрократизм, разграничить функции между различными органами, приспособить организацию мирного времени к организации военного времени, повысить квалификацию сотрудников, сократить штаты. ЦК РКП(б) и Реввоенсовет СССР одобрили эти предложения и установили срок перехода на новую организацию с 15 апреля. Согласно постановлению ЦК РКП(б) от 28 июля в армии было введено единоначалие, а ее численность сокращена с 610 тыс. до 562 тыс. человек.[37]

И. В. Сталин, стремясь укрепить свою власть, ставил на ответственные посты в армии преданных ему людей. В апреле 1924 г. Н. И. Муралов был освобожден от должности командующего войсками Московского военного округа, а его место занял командующий Северо-Кавказским военным округом К. Е. Ворошилов. Он не имел специальной военной подготовки, но зато верно служил Сталину и принимал активное участие в массовых репрессиях в Красной Армии. Это станет известным позже. А пока Василевский в своих мемуарах тепло отзывается о Ворошилове. Он вспоминает, как в начале июня познакомился с ним во время осмотра 48-й стрелковой дивизии. Командующий округом на полковом стрельбище проверил, как второй батальон 143-го стрелкового полка отрабатывает упражнения стрельб, а затем присутствовал на ротных учениях. В принципе это обычное дело для любого командира и командующего, но Александр Михайлович посчитал необходимым в своих мемуарах показать, как Ворошилов заботился о подготовке войск.

2 сентября 1924 г. Л. М. Василевский был назначен начальником дивизионной школы младшего командного состава. Он со свойственной ему ответственностью взялся за новую работу, стремясь готовить инициативных и вдумчивых специалистов. Такой подход к порученному делу не остался без внимания. Неожиданно Василевский получил вызов в Военную академию РККА для сдачи вступительных экзаменов. «Я попросил командование не посылать меня в академию, так как чувствовал себя неподготовленным, — пишет Александр Михайлович. — Однако Главное управление кадров Красной Армии на запрос комдива И. Ф. Максимова подтвердило вызов. По прибытии в академию я подал на имя председателя приемной комиссии заявление с просьбой вернуть меня в дивизию. Меня вызвали к заместителю председателя комиссии. И кого же я увидел? Им оказался М. Л. Ткачев. Я хорошо знал его. Он стажировался в нашей дивизии, будучи слушателем академии, а теперь работал в аппарате Главного управления кадров Наркомата по военным и морским делам. Ему-то, как выяснилось, я и обязан был вызовом. Встретились мы дружески. Однако все попытки со стороны Ткачева уговорить меня держать немедленно экзамены ни к чему не привели. Я вернулся в дивизию»[38].