Татьянаа Иовлева - 100 знаменитых женщин

Но кузен не обиделся. Ведь королева оставляла ему хоть очень иллюзорную, но все же надежду: рассмотреть его предложение года через три. А если свадьба не состоится, то она обещала, что никогда не пойдет под венец. Чтобы хоть как-то утешить влюбленного, Ее Величество посулила кузену… трон, предложив ему стать официальным престолонаследником. Впрочем, похоже, Карла Густава корона интересовала меньше всего. Он действительно любил Кристину. Правда, королева не была красива: невысокая, с детства кривобокая, смуглая, с крупным орлиным носом, крепким подбородком, она даже не пыталась при помощи известных каждой женщине уловок скрыть недостатки и подчеркнуть то немногое, что делало ее внешность приятной, – красивые голубые глаза.

Три года она с завидным постоянством раздавала отказы: герцогу Бранденбургскому, двум сыновьям датского короля и королю польскому. «Даже самый лучший мужчина не стоит, чтобы ради него жертвовали свободой», – говорила королева.

Когда ей исполнилось двадцать пять, у ее ног снова был Карл Густав, теперь уже генералиссимус шведских войск. Принять его предложение Кристину упрашивал весь сенат. А ведь за ним стоял целая Швеция! Такую «всенародную» заботу легко объяснить: случись что с бездетной королевой – и страна захлебнулась бы в кровавой борьбе за трон. Но Кристина не сделала кузена своим мужем. Она выступила перед сенатом с такой речью: «Вот уже несколько лет, как меня убеждают выйти замуж… Брак налагает обязательства, мне еще неведомые, и я не могу сказать, одолею ли я когда-нибудь питаемое к ним отвращение. Между тем для блага королевства я должна принять меры не столь полезные для меня лично, зато надежные для его блага. Посему я желаю назначить преемника, который будет хранителем подданных моих и попечителем об их счастьи. Все качества такого правителя я нахожу в принце Карле Густаве… и я желала бы, чтобы именно на нем остановился народный выбор».

Убедить сенат было непросто, однако на то и изучала Кристина тонкости дипломатических ходов, чтобы в любой ситуации добиваться своего. Желая припугнуть несогласных с ней дворян, она в «споре сословий» приняла сторону простого люда, пригрозив сделать все земли государственными и тем самым лишить знать собираемых с крестьян податей и налогов. Вопрос о престолонаследии был немедленно решен в пользу Карла Густава. А Кристина тут же забыла о крестьянских бедах…

До того ли ей было! Королева только начала по-настоящему вкушать прелести монаршей жизни. Оказалось, помимо науки и политики есть еще и любовь, веселье, слава, роскошь. Кристина окружила себя фаворитами. Среди них были – французы граф Гарди и придворный лекарь Бурдела, поляк Радзиевский, датчанин гофмейстер Ульфельд, немцы Штейнберг и Шлиппенбах, итальянец Пимонтелли, швед Класс Тотт… Как видим, Кристина любила общаться с мужчинами. Несмотря на этот внушительный список, поговаривали, что королеве противен не столько брак, сколько интимные отношения с мужчиной. Подтверждением этому может служить отрывок из очень нежного письма, написанного Кристиной Эббе Спарре, единственной женщине, попавшей к ней в фавор: «Если ты не забыла то, какую власть ты имела надо мной, то должна помнить и то, что я была во власти твоей любви двенадцать лет; я вся твоя настолько, что ты никогда не посмеешь оставить меня; и только моя смерть остановит мою любовь к тебе». Но чего можно было ожидать от женщины, получившей мужское образование и наделенной мужскими чертами характера? В отношениях со слабым полом Кристина могла оставаться самой собой – умной, сильной, своевольной. Мужчины же во все времена терпеть не могли этих качеств в любимой женщине…

Но не стоит считать Кристину лесбиянкой. Первым ее мужчиной был, видимо, доктор Бурдела, ставший ее наставником после смерти Декарта. Именно Бурдела приучил «коронованную спартанку» к пирам и роскоши. Она окружила себя философами, артистами и учеными, вела переписку с самыми просвещенными европейцами. Некоторых из них она сумела спасти от инквизиции. По-протестантски скромный до этого королевский двор заблистал не хуже французского. Кристина ничего не жалела для своих фаворитов. С легкой руки королевы дворянское сословие Швеции пополнилось восьмью новоиспеченными графами, более чем двумя десятками баронов. Траты были огромными, но не всегда бесполезными. Именно во время правления Кристины получили немалую поддержку шведские университеты, были открыты многие музеи. Не зря же ее называли «десятой музой», «северной Минервой», «дочерью полубогов». Но по мере того как возрастала популярность Кристины среди представителей королевских дворов Европы, на родине ширилось недовольство ее расточительной политикой. Она отстранила от себя старого канцлера, создав так называемую «молодую партию», которую возглавил граф Гарди. В стране назревал политический и финансовый кризис. Кристину сетью оплетали интриги и заговоры. И в это время королеве вдруг все надоело. Она решила покинуть трон и сменить вероисповедание. Это желание повергло в шок Швецию – еще свежа была память о короле Густаве Адольфе, погибшем в сражении за протестантскую веру. Летом 1654 г. его дочь в торжественной обстановке сняла корону и порфиру, сложила скипетр и державу. В тот же день на трон взошел Карл Густав, а Кристина покинула страну. Для нее начиналась новая жизнь. Свободная жизнь.

Рим ожидал Кристину с нетерпением. Еще бы! Переманить в католицизм саму королеву – о таком успехе при папском дворе даже не мечтали. Она въехала в Вечный город на белом коне, облаченная в костюм амазонки. Только теперь ее величали Александрой. Она приняла это имя в Брюсселе, во время обряда присоединения к католической церкви. Таким образом Кристина отдала дань уважения папе Александру VII. Правда, скоро святые отцы сами были не рады, что пригласили в Рим эту коронованную бестию. Даже на богослужениях она вела себя довольно развязно. Впрочем, в Рим ее привело вовсе не религиозное рвение. Она искала здесь интересное общество. И нашла его. Кристина встречалась с художниками, посещала театры и музеи, собрала богатую библиотеку. О ее эксцентричных выходках говорил весь Рим. Но время шло, римская публика начала привыкать к королевским чудачествам. Да и Кристине в Риме стало скучно. Ее ожидал сверкающий Париж!

«Королева небольшого роста, толстая и жирная; лицо большое, цвет его, несмотря на некоторые следы оспы, довольно свежий; овал правильный, все черты женские, хотя несколько резки… глаза выразительные, полные огня… Что всего страннее, так это ее прическа: мужской, тяжелый парик, спереди высоко взбитый, очень густой на висках, а внизу весьма редкий; верхняя часть головы покрыта волосяной сеткой, тогда как нижняя представляет нечто вроде дамской прически… Платье ее, стянутое сзади складками, походит на наши камзолы, а короткая юбка подвязана небрежно; она носит мужскую обувь, и, если судить по походке, манерам и голосу, то можно биться об заклад, что это женщина… Она знает больше, чем вся наша Академия вместе с Сорбонной, и посвящена в интриги нашего двора не хуже меня», – так описывал прибывшую в столицу Франции Кристину герцог Гиз. Когда ее представили Людовику XVI и герцогу Анжуйскому, она их первым делом спросила о том, есть ли у них любовницы! Путешественница не отличалась изысканными манерами даже в самом высоком обществе. В театре, например, ей ничего не стоило положить ноги на барьер ложи. Вскоре Людовик буквально выдворил ее за пределы Франции. Но причина была вовсе не в дурных манерах шведской королевы. Кристина приказала слугам зарезать своего заподозренного в измене фаворита. Парижский двор мог ей простить все чудачества, но хладнокровное убийство… Мазарини написал ей гневное письмо. Неучтивый ответ шведской гостьи шокировал кардинала. В послании она осмеливалась называть самого влиятельного человека Франции по имени – Жюль… Перед возвращением в Рим Кристина успела посетить самую известную куртизанку всех времен и народов Нинон де Ланкло. Она пробыла у нее два часа и, говорят, была очень довольна этой встречей.