Пол Рассел - 100 КРАТКИХ ЖИЗНЕОПИСАНИЙ ГЕЕВ И ЛЕСБИЯНОК

Характер их связи никогда не подразумевал моногамии, и в какой-то момент Дуглас приобщил Уайльда к сомнительным удовольствиям в кругу молодых людей, которые за несколько фунтов и обед были готовы на все. Эти авантюры Уайльд назвал «обедами в клетке с пантерой». Само собой разумеется, что все это рано или поздно должно было закончиться скандалом. «Первый звонок» прозвучал, когда один из приятелей Дугласа каким-то образом завладел некоторыми письмами Уайльда к Дугласу, начал его шантажировать и Уайльд вынужден был выкупать эти письма. Какое-то время спустя часть писем все-таки попала в руки отца Дугласа, маркиза Квинсберри. Среди них было и знаменитое письмо, где Уайльд восторженно сравнивал Дугласа с Гиацинтом («Твоя сотканная из тонкого золота душа странствует между страстью и поэзией. Я верю в то, что нежно любимый Аполлоном Гиацинт был именно твоим воплощением в те античные дни»). Квинсберри был возмущен и оскорблен таким явным подтверждением своих давних подозрений насчет сексуальных наклонностей сына и направил Уайльду небрежно набросанное оскорбительное письмо, начинавшееся со слов: «Оскару Уайльду — позеру и содомиту». Подстрекаемый Дугласом, который ненавидел своего отца, Уайльд немедленно возбудил против маркиза Квинсберри уголовное дело. Когда в соответствии с английским законом Квинсберри представил суду доказательство в виде списка из двенадцати молодых людей, которые были готовы подтвердить в суде то, что Уайльд приставал к ним с содомитскими предложениями, друзья посоветовали Уайльду отозвать иск из суда и срочно эмигрировать из Англии. Но он стоял на своем и, когда суд начался, сказал в своем первом выступлении: «На этом суде Прокурором буду я». Однако все получилось совсем наоборот, и обвинения обернулись против Уайльда. Адвокат Уайльда был вынужден признать то, что Квинсберри справедливо назвал Уайльда содомитом. Не успел прозвучать оправдательный вердикт суда в отношении Квинсберри, как тут же было возбуждено уголовное дело за принуждение к содомии в отношении Уайльда и был выписан ордер на его арест.

Суд над ним состоялся в 1895 году. Уайльд защищался остроумно и блистательно, но все это было подобно отчаян-ному воплю среди глухих. Когда прокурор спросил его: «Что подразумевается под «любовью, которая не смеет назвать своего имени» (имеется в виду строфа одной из поэм, опуб-ликованных Дугласом), Уайльд взорвался красноречием: «Любовь, которая не смеет назвать своего имени» в нашем веке означает такую большую страсть старшего к младшему. Как это было между библейским царем Давидом и Ионафаном, такую, без которой Платон не смог бы создать фундамент своей философии, ту, которую вы найдете в сонетах Микеланджело и Шекспира. Это есть то глубокое, одухотво-ренное чувство, которое так же чисто, как и совершенно. Оно порождает и наполняет собой шедевры искусства, и мы опять-таки можем вспомнить Шекспира и Микеланджело… В нашем веке это чувство остается непонятым — настолько непонятым, что о нем можно говорить как о «любви, не смеющей назвать свое имя», и именно как жертва отношения к этой любви я сейчас и нахожусь в этом зале. Это прекрасное и благороднейшее чувство духовного родства. В нем нет ничего противоестественного. Оно наполняется интеллектом и раз за разом возникает между старшим и младшим, когда жизненный опыт и мудрость сливаются с рад остью жизни, счастливыми надеждами и романтическим очарованием. Это чувство не от мира сего. Мир насмехается над ним и норовит пригвоздить его к позорному столбу».

Когда суд присяжных отказался вынести приговор по этому делу, судья назначил новый процесс, и 25 мая 1895 года Оскар Уайльд был приговорен к двум годам каторжных работ — это было максимально возможное наказание по этой статье обвинения. Судья при вынесении приговора сказал: «На мой взгляд, это наказание слишком мягкое за все содеянное этим человеком». В мае 1897 года Уайльд был выпущен из Редингской тюрьмы. Не имея средств к существованию, с подорванным здоровьем, он уехал из Англии во Францию, где встретился с Дугласом (который вместе с Робертом Россом во время судебного процесса покинул Англию). 30 ноября 1900 года в возрасте 46 лет Оскар Уайльд умер на чужбине, в Париже.

Почти все прославившие Уайльда работы относятся к искрометным пяти годам в начале последнего десятилетия XIX века. Помимо «Портрета Дориана Грея» он опубликовал выдержанную в духе символизма драму «Саломея» (1893). Оказавшие большое влияние на развитие литературы эссе, в частности «Мерзость лжи» (где прозвучал его знаменитый афоризм: «Природа подражает искусству»), «Душа человека при социализме» и «Критик как художник» («Любая, даже ни-зкопробная поэзия идет от чистого сердца»). Пользовавшиеся огромным успехом комедии «Веер леди Уиндермир» (1892), «Неприметная женщина» (1893), «Идеальный муж» (1895) и «Как важно быть серьезным» (1895), и в каждом случае он подписывался, прибавляя к своему имени титул «уранист», что в XIX веке было эквивалентно слову «гомосексуал». В тюрьме он написал пропитанное болью «De Profundis» — длинное письмо к Дугласу. Его пространная поэма «Баллада Редингской тюрьмы» («Каждый — сам убийца своей любви… Поцелуй — это орудие убийства предателя/ Меч — это орудие убийства храброго воина») стала его единственным литературным произведением, опубликованным после выхода из тюрьмы.

Хотя Уайльд любил острить насчет того, что его талант ушел в его работу, а гений растворился в его жизни, и его жизнь, и его деятельность оказали огромнейшее влияние на всю культуру XX века. Сам его «артистичный» облик человека, насмешливого, блещущего остроумием, ироничного, заставил всех нас по-новому взглянуть на себя со стороны и лег в основу современного представления о душевной незащищенности и хрупкости. Если бы не было Уайльда, никогда бы не появились писатели, подобные Джеймсу Джойсу. Трагический излом его судьбы — вознесение на вершину успеха и быстрое падение вниз, сопровождаемое громкими скандалами, — существенным образом повлиял на общественное мнение. Суд над Оскаром Уайльдом был очень похож на суд над Сократом. Можно однозначно утверждать, что ни один из знаменитых на весь мир людей не был столь откровенно выраженным гомосексуалом «по форме и по сути», как Оскар Уайльд. Именно поэтому Уайльд по-прежнему актуален и современен и именно поэтому без всякой натяжки можно сказать, что Уайльд является гомосексуалом номер один новейшей истории. Его жизнь пришлась как раз на тот период развития культуры, когда только-только появилась грань, разделяющая гомо– и гетеросексуальное. Уайльд сыграл революционную роль, выразив и обозначив границы, сущности гомосексуального начала. Если в то время прозвучавший над ним приговор суда вызвал озноб страха среди членов уже существовавших подпольных гомосексуальных сообществ, в наши дни суд над ним воспринимается как яркий эпизод, позволивший на весь мир заявить о существовании и природе однополой любви — той реальности, которая утвердилась в современной жизни. Судьбу Оскара Уайльда можно назвать блистательной катастрофой, и после нее ни общественное мнение, ни частные суждения о природе нашего чувства уже никогда не будут такими, какими были до него.