Борис Антонов - Петербург – 1914 – Петроград. Хронологическая мозаика столичной жизни

Газета «Правда» поместила телеграмму общества «Образование» для рабочих Коломенского района Петербурга: «Приветствуем родного нам по духу писателя после долгого пребывания в изгнании с возвращением на родину и желаем в будущем сил и здоровья, чтобы также верно и честно служить тому делу, которому он служил до сих пор». Такого рода приветствий поступало Максиму Горькому множество. К нему приезжали все желающие – родственники, друзья, единомышленники. В Мустамяках жили видные большевики: В.Д. Бонч-Бруевич, М.С. Ольминский, Ф.В. Лентвик. Также писатели: Л. Андреев, Е. Чириков, Д. Бедный, редактор журнала «Современный мир» Н. Иорданский. М. Горький проживет здесь до 1917 года.

Еще одно, совсем незначительное событие произошло в Петербурге в этот день – у питерского пролетария Ивана Армашева родился сын, которого назвали Григорием. В 1930 году он окончит среднюю школу и поступит на завод. В 1932 году его призовут на воинскую службу в Красную Армию. Служба придется ему по вкусу, он в 1936 году окончит Оренбургскую военно-авиационную школу штурманов. Затем начнутся военные испытания, сначала Финская кампания, затем Великая Отечественная война. 24 августа 1943 года ему присвоят звание Героя Советского Союза. В 1946 году он демобилизуется и будет работать мастером на одном из заводов Ленинграда. В 1989 году он скончается.

Температура воздуха в городе колебалась от -6,9 до +2,7 градуса по Цельсию, при незначительных осадках в виде мокрого снега.

Петербургский градоначальник, генерал-майор Даниил Васильевич Драчевский подписал распоряжение, касающееся упорядочения оформления уличных вывесок. В распоряжении говорилось: «Установившийся способ расположения вывесок, при их больших размерах, далеко не отвечает целям благоустройства столицы, так как вывески эти, занимая значительную часть поверхности строений, закрывают собою фасады домов… На вывесках иногда помещаются аляповатые рисунки… Такого рода вывески, рассчитанные на безграмотного потребителя, могли иметь свое основание в прошлом, в настоящее время они вовсе не вызываются необходимостью…».

В доме № 11 на Моховой улице отмечал 5-летие Императорский всероссийский аэроклуб. Деятельность аэроклуба под председательством графа Стенбок-Фермора была направлена на развитие в России воздухоплавания. Для создания отечественных кадров пилотов-авиаторов клуб создал авиационную школу в Гатчине. Первым инструктором школы стал В.А. Лебедев, прошедший специальную подготовку во Франции. Диплом пилота-авиатора номер один был вручен Г.С. Сегно, а первой женщиной-пилотом, получившей диплом № 31, стала Л.В. Зверева. Осенью 1910 года по инициативе клуба на Комендантском аэродроме прошел первый Всероссийский праздник воздухоплавания, в котором приняли участие 11 русских авиаторов. К началу Первой мировой войны Гатчинская школа подготовил 70 пилотов-авиаторов. Аэроклуб ежегодно проводил «сборы на усиление средств» воздушного флота страны. В программу сборов входили полеты на дирижаблях, аэропланах, бипланах различных систем. В Петербурге прямо на улицах и площадях продавались изящные значки с изображением летательных аппаратов, специально привезенные из Парижа. Эти значки с удовольствием приобретались петербуржцами и носились в петлице.

Приехавший из Москвы поэт-символист Вячеслав Иванов прочитал лекцию о будетлянах, к которым относились поэты Велимир Хлебников, Давид Бурлюк, Василий Каменский, Владимир Маяковский, Алексей Крученых; художники Николай Кульбин, Казимир Малевич; композиторы Михаил Матюшин, Артур Лурье. Это была первая русская футуристическая группа деятелей культуры, объединившихся в творческий союз, превратившийся впоследствии в движение кубофутуристов. Термин «будетляне» (от слова «будет») придумал Велимир Хлебников. Таким образом подчеркивалось отличие русских футуристов от западноевропейских. Маяковский писал: «Изменилась человечья основа России. Родились мощные люди будущего. Вырисовываются силачи будетляне».

Температура воздуха колебалась от -1,5 до +1,9 градусов по Цельсию. Осадков не было.

В присутствии государя состоялось освящение дома № 4 по Английской набережной. Этот дом известен в Петербурге под названием Дом Л авалей, перестроен в 1809 году архитектором Тома де Томоном для графини Александры Григорьевны Лаваль. Особняк графини был знаменит своими салонами, которые посещали выдающиеся деятели русской культуры: П.А. Вяземский, И.А. Крылов, Н.И. Гнедич, А.Н. Плещеев, И.И. Козлов и др. Графиню в Петербурге называли «Лавалына-бунтовщица», так как она помогала своему зятю декабристу князю С.П. Трубецкому в его заговорщицкой деятельности. В 1872 году потомки Лавалей продали особняк банкиру Самуилу Соломоновичу Полякову, а после его смерти дом приобретен в казну для нужд Правительствующего Сената. В 1912 году начались работы по реконструкции здания. К началу 1914 года работы были в основном закончены.

Состоялось бракосочетание масона, церемониймейстера царского двора графа Алексея Анатольевича Орлова-Давыдова, владельца огромного состояния, сахарного завода, майората и особняка на Английской набережной (дом № 20) и водевильной актрисы, автора романса «Я ехала домой…» Марии Яковлевны Пуаре. Их сблизила любовь к оккультным наукам, вызывавшим в то время невероятный интерес в обществе. Кроме того, Мария Яковлевна оказалась в «интересном положении», и граф, как честный человек, не мог не предложить ей руку и сердце. Вскоре появится мальчик, а граф узнает о том, что его супруга вообще-то бездетна от природы. Выяснится, что Мария Яковлевна купила ребенка по газетному объявлению у какой-то акушерки. Разразится скандал, дело дойдет до суда, который оправдает Пуаре, вернет ребенка законной матери и удовлетворит требование графа о разводе.

В квартире 20 дома № 31–33 по 14-й линии Васильевского острова отмечали 42-летие актера труппы Народного дома на Петербургской стороне Глеба Евгеньевича Глебова-Котельникова. Этот человек станет знаменитым, но не как выдающийся актер, а как изобретатель ранцевого парашюта для авиаторов. Пройдет немного времени, и поручик запаса Г.Е. Котельников уйдет на войну, во время которой будет заниматься изготовлением изобретенных им парашютов. После войны он вернется в свою квартиру на Васильевский остров и проживет в ней до начала ленинградской блокады. Затем будет вывезен в Москву и скончается там в 1944 году. В 1948 году на стене его дома в Ленинграде будет установлена мемориальная доска, а его могила на московском Новодевичьем кладбище станет местом паломничества парашютистов, привязывающих к деревьям лоскутки от своих парашютов.